Интернет предлагал сотни, тысячи платных девочек, любого возраста, на любой вкус. Ночами по обочинам проспектов и шоссе топтались на все готовые малолетки. Газеты, журналы пестрели рекламами разных салонов, VIP-саун и массажных кабинетов, где наверняка можно было заказать себе не только взрослую, но и маленькую фею. Но Зацепа слишком много страдал, чтобы под старость утешаться грубой пародией на любовь. Он понимал: «нечто» не насытится платным казенным соитием, останется горечь разочарования, страх разоблачения и венерических болезней.

В теплое время года Николай Николаевич иногда приезжал в Парк культуры, смотреть, как катаются на роликах девочки-подростки. И вот однажды, два года назад, в начале мая, прямо на него налетела девочка, не старше одиннадцати, тоненькая, маленькая, разгоряченная. Длинные каштановые волосы отливали медью на солнце. Она разогналась, не успела затормозить, неслась наперерез открытому прогулочному трамваю. Но Зацепа оказался рядом и поймал ее в свои объятья.

– Ак-куратней! – От волнения он стал косноязычным.

Она подумала, что он говорит с сильным акцентом, решила, будто перед ней иностранец. Правда, долгие годы жизни в Италии наложили на него определенный отпечаток. В Москве Зацепу часто принимали за иностранца. Не вырываясь из его рук, девочка подняла на него прозрачные голубые глаза, уже не испуганные, а любопытные, и сказала по-английски:

– Oh, sorry! Thank you very much!

Мелодия из времен года «Вивальди» заставила Зацепу вздрогнуть. Резервная трубка вибрировала в руке. Он не заметил, как после ухода гостей достал аппарат, включил его. Он вообще забыл, что сидит в своем кабинете, так глубоко ушел в воспоминания.

– Кажется, засветился один адрес, – сообщил все тот же хриплый женский голос, – что будем делать?

– Следите за домом, – Зацепа тяжело вздохнул, – если он там появится, войдите в прямой контакт. Дальше – по плану.

– А если не появится?

– Подождите до вечера.

Звякнул городской телефон, трубку тут же взяла секретарша, а через минуту сообщила по селектору:

– Николай Николаевич, ваша жена на проводе.

Зацепа отключил мобильный, откашлялся.

– Да, Заинька, я тебя слушаю.

В казенной телогрейке поверх халата доктор Филиппова шла через больничный парк, от одного корпуса к другому, и бормотала себе под нос, так что со стороны ее, наверное, вполне можно было принять не за врача, а за пациентку психиатрической клиники.

Вступать в диалог с неизвестным убийцей ее научил профессор Гущенко.

– Не бойся. Поговори с ним. Он тебе ответит, рано или поздно. В какой-то момент ты почувствуешь его присутствие, услышишь его голос. Пусть это похоже на шаманство, на спиритизм, плевать. Не важно, как это выглядит со стороны. Продолжай говорить с ним.

В команде профессора Гущенко доктор Филиппова проработала пять лет. Команда числилась при НИИ МВД, занималась сбором и анализом данных по серийным убийцам, разрабатывала компьютерную поисково-аналитическую систему «Профиль». В команду входили психологи, психиатры, трассологи, судебные медики, следователи, оперативники и даже пара экстрасенсов. Очередной министр МВД, поклонник всего американского, загорелся идеей создать у нас в России аналог отдела бихевиористики при ФБР.

На Западе уже давно, с шестидесятых, существует институт профайлеров. Так называют особых специалистов в разведывательных службах или полиции. Профайлеры создают психологический портрет преступника, чтобы лучше представить его личность и предвидеть его действия. Работа психологов и психиатров может существенно помочь следствию. Бывали случаи, когда серийников удавалось вычислить и поймать исключительно благодаря точно составленному профилю.