Тут уже Либер не выдержал и начал истерически ржать

– До свидания, мистер Голлум, – выдавил он сквозь смех, вытирая слёзы с глаз.

Голограмма исчезла, а Либер продолжал давиться от смеха, сидя перед пустым контейнером от съеденного обеда. Что конкретно его так рассмешило он и сам не знал. Успокоившись, он убрал со стола и решил позвонить матери. После пары гудков из часов вылезла голограмма матери.

– Привет, сынок!

– Привет, мам. Ты сегодня дома?

– Да, милый, сегодня выходной у меня, – до этого момента бывшее суровым лицо матери сейчас подобрело.

– А папа?

– Что за вопрос? – мама снова вернула суровое выражение лица, – Естественно, папа на работе. Дома будет вечером как обычно.

– Здорово! Тогда я загляну сегодня на ужин.

– Конечно, заходи. А сейчас ты где? Надеюсь на работе? У тебя всё хорошо? – мама нахмурила брови.

– Да, да, мама, всё отлично у меня. До вечера! – Либер поспешил её успокоить и сбросил вызов, чтоб избежать лишних вопросов.

Посидев ещё с минутку молча, Либер резко встал и подошёл к огромному экрану на стене. Пару минут он стоял перед ним и слушал бред, доносившийся оттуда. Однако из-за рассеянности внимания не мог разобрать ни картинок, ни звуков.

– Чушь какая-то, – тихо произнёс он, выключил телевизор и достал свой плеер, – Вот это действительно красиво! – с восхищением посмотрел он на подарок дядюшки Бильбо.

Эта музыка была запрещена в Мегаполисе и из-за неё у Либера могли возникнуть крупные проблемы. Но он находил в ней нечто необъяснимо прекрасное! Музыка вызывала в его воображении невероятные фантазии и мечты. Воткнув наушники, мечтатель лёг на кровать и, погрузившись в мир своих фантазий, незаметно заснул. Сон нарушил внезапный звонок смарт-часов. Сквозь сон Либер взглянул на часы. Мама звонит! Прогульщик не хотел, чтобы родители знали о его «не хорошем поведении» и чтобы себя не выдать он резко вскочил на кровати и протёр глаза. Наушники до сих пор были в ушах, но плеер разрядился за это время, и в них можно было слышать только тишину. Либер резко выдернул наушники и поспешил ответить на звонок. Суровый голос матери быстро вернул его в реальность.

– Спишь что ли? Отец уже дома. Ты когда будешь? – как всегда в своей манере мама обрушивала сразу кучу вопросов, даже не дожидаясь ответа на предыдущий, – Ждать тебя к ужину?

– Да, мама, уже выхожу из дома. Папе привет.

– Хорошо, ждём тебя.

Либер заторопился. Чтобы поскорее прийти в себя он пошёл в туалет и умыл лицо холодной водой. Вытираясь, взгляд упал на тайник. Нельзя оставлять карту памяти с музыкой на видном месте! Либер прошёл в комнату, извлёк флешку из плеера, а сам плеер оставил заряжаться. Развернув платок из тайника, он аккуратно положил туда флеш карту и забрал оттуда оставшийся комок гашиша. Все его сборы заняли у него в общей сложности не более 10 минут. Уже в дверях Либер посмотрел на смарт-часы, которые показывали ещё и остаток денег на счёте. Денег оставалось совсем немного, а времени ещё меньше, поэтому, недолго думая, Либер нажал на часах кнопку вызова такси и проворно выбежал из квартиры. Выбегая из подъезда, он увидел такси, которое уже ожидало его.

– Седьмой сектор, – бросил он таксисту, залетая в электромобиль.

Таксист попался не разговорчивый, да и Либеру не особо хотелось сейчас говорить, поэтому всю дорогу они ехали молча. Глядя в окошко пассажир погрузился в свои мечты и даже не заметил как они доехали до места.

На пороге Либера встретил отец. Высокий худощавый, но очень крепкий мужчина. Как и в другие будничные вечера он выглядел весьма уставшим. Внешне Либер был больше похож на мать, чем на отца, голубоглазого блондина мистера Опуса. В отличие от своего сына, мистер Опус был добросовестным трудягой. Без острой необходимости он не пропустил ни одного рабочего дня в своей жизни. В седьмом секторе находился самый крупный в городе автосервис, на котором и трудился с 12 лет отец мечтателя. Мечтатель! Именно так мистер Опус называл своего сына, склонного, по его мнению, к тунеядству. За исключением двух лет проведённых в армии, он всю жизнь прожил в седьмом секторе уровня Е. Увидев на пороге сына, отец очень обрадовался. Хоть он и сдержал улыбку, но Либер всё равно понял, что отец безумно рад встрече по засиявшим от счастья глазам.