Таким образом, дыры во времени, когда нечем было себя занять, были и, мало того, из-за усталости глаз увеличивались. Владимир Павлович перепробовал множество разных занятий, даже пытался вышивать на пяльцах, но хобби себе так и не нашел. Последнее время он раздваивался между написанием мемуаров и фотографированием и склонялся постепенно к последнему.
В принципе разработанная им стратегия действовала безотказно, но сегодня под влиянием каких-то обстоятельств давала сбой, и это ему совершенно не нравилось.
Платонов взял чистый лист бумаги и «Код да Винчи». Пришлось сесть за стол, а не в любимое кресло, потому что он собирался писать, а делать это «на коленке» Владимир Павлович не любил. Он отчеркнул вертикальную черту вдоль листа, потом сверху горизонтальную. В образовавшемся в левом углу небольшом квадрате написал «№№ страницы», в длинной и узкой ячейке «Отмеченный текст» и открыл первую страницу.
С лестничной площадки послышался шум. Пришлось встать, выглянуть в глазок. Соседка, поглядывая на его дверь, в том же халате, но с завязанным вокруг шеи шарфом, вытаскивала к лифту упаковочный материал – рваную бумагу, обрывки скотча, какие-то смятые коробки.
А Палыч стоял, смотрел на «обстоятельство», которое нанесло такой ущерб его защите, он больше не мог уже это от себя скрывать и решал, что же теперь с этим делать.
Глава 4
– Слушай, – повернулся к Владимиру Павловичу Болтун и встряхнул шкатулку, – а что там внутри? Краеугольный камень, рукописи Шекспира или корона Российской империи?
– Ты уверен, что там что-то есть?
– Абсолютно, – Болтун еще раз потряс шкатулку. – Там что-то движется, довольно большое и занимающее почти весь объем. Это не деталь замка, внутри что-то хранится…
И все встало на свои места.
Вчера Платонов немалое время потратил на то, чтобы разобраться с этими галочками на полях. Он аккуратно выписывал помеченные карандашом фразы, пытаясь найти в них хоть какой-то смысл, и почти преуспел в этом начинании.
Пришлось, правда, почти сразу выбросить первый листок, расчертить второй и добавить в нем третью колонку – «Комментарии», записи в которой, однако, появлялись спорадически. Он пролистал почти половину книги, когда у него заболела спина. Тогда он встал, чтобы пройтись, потянулся и взглянул на свою работу:
страница 10 – «Так что, когда помрешь, я буду единственным на свете человеком, который знает правду».
страница 20 – «Они занимаются этим вот уже несколько веков».
страница 28 – «Игра ваша, правила тоже».
страница 31 – «Вообще не знаком, мы с ним ни разу не встречались».
страница 32 – «Ведь интересы у нас были примерно одинаковые».
страница 60 – «“Непонимание рождает недоверие”», – подумал Лэнгдон». «Комментарий: скорей всего, имя здесь случайно, важен только афоризм».
страница 71 – «“Андорра”», – подумал он. И почувствовал, как напряглись все мышцы».
«Комментарий: А здесь, видимо, имеет значение сама Андорра, иначе все остальное бессмысленно».
страница 88 – «Цифровой код не имеет никакого смысла».
страница 96 – «Это уловка».
страница 98 – «Время для размышлений. Время разобраться в этой таинственной истории вдвоем».
страница 112 – «А что именно говорит вам пентакл?»
страница 120 – «И он оставил нам достаточно ключей и намеков, чтобы понять это».
страница 124 – «– Принцесса, – улыбнулся он, – жизнь полна тайн. И узнать все сразу никак не получится».
страница127 – «“Почему именно я?” – так размышлял Лэнгдон, идя по коридору». «Комментарий: И здесь Лэнгдон, вероятно, ни при чем».
страница 132 – «И вот теперь дед мертв и пытается говорить с ней уже из могилы».