Через несколько секунд она получила стандартный автоматический ответ: «Извините. Я не могу сейчас говорить».

А затем появились три точки.

Надя прикусила губу в ожидании.

Снова взглянув на телефон, Надя прочитала:

«Ухжу. Пгврим пзже?

Бормоча вслух, Надя перевела:

– Ухожу. Поговорим позже?

Кнопка «О» на телефоне Стиви стала западать с их последней поездки на озеро Пауэлл прошлым летом, когда та настойчиво утверждала, что ее телефон водонепроницаемый. Стиви была еще большим трудоголиком, чем Надя, и у нее не было времени заменить свой телефон.

Надя усмехнулась, подняв большой палец вверх. Кто ее знает, может, Стиви Цой отвечала на ее сообщение, когда поднималась на одну из семи высочайших вершин мира. Она была полной противоположностью их другой подруге, волшебной неземной Мэдисон Рамирес, которая только что нашла идеального парня и собиралась провести с ним остаток своей жизни.

Наде пришлось признаться, что она завидовала Мэди, хотя старалась этого не делать. Мэди была инструктором йоги, девушкой, совершенной во всем. Ее жизнь была идеальной. Она была нежной и энергичной, как луч солнца. Может быть, у Мэди все сложилось так, как она хотела, потому что в прошлой жизни она была святой…

В таком случае, каким человеком была Надя в других жизнях, раз заслужила столько страданий?

Вселенная ответила еще одним урчанием в животе.

– Что мне теперь делать? – произнесла она вслух.

Надя ни разу не звонила в службу помощи на дорогах. В этом не было необходимости. Она умела менять колеса, доливать жидкость для стеклоочистителей и прикуривать севший аккумулятор.

Но она не умела создавать бензин из стыда и испарений или даже из своего «ядовитого» пота.

Она попыталась завести машину еще раз. Все было бесполезно.

Вздохнув, она вышла из машины и порылась в багажнике – единственном месте, где она позволяла себе беспорядок. Наконец, под грудой бумаг она нашла небольшую канистру для бензина.

Надя поискала в телефоне ближайшую заправочную станцию. Она проезжала мимо нее по дороге. Ей следовало остановиться и заправиться, но она не хотела опаздывать на встречу с мистером Хокинсом.

А потом. Она ждала, пока он выйдет из душа.

Ей хотелось кричать.

Почему она так плохо разбиралась в знаках?

Заправочная станция располагалась всего в миле от особняка, но на Наде были дорогие туфли от Джимми Чу. Подъездная дорожка была вымощена булыжником и гравием, и к тому времени, как Надя дошла бы до основной дороги, кожаные каблуки оказались бы изодраны в клочья.

Возможно, она могла бы вызвать Uber туда и обратно?

– Тебе нужна помощь? – спросил мужчина у машины рядом с ней.

– Раке… – вскрикнула она, резко обернувшись. – …та.

Черт.

Она вообще не слышала, как он подошел к ней.

Она прикусила губу, лицо горело от смущения, но подняв на него глаза, Надя натянула на лицо уверенную улыбку.

– Привет… – она снова чуть не сказала «Ракета».

Она забыла его имя.

Проклятье!

Он искренне улыбнулся, и от взгляда его шокирующе светло-карих глаз ее сердце затрепетало, словно пойманная на крючок рыбка. Она почувствовала влагу… там, и взмолилась, чтобы это были не месячные. Ей нужно было воспользоваться уборной. Ее тело превратилось в дурацкую бомбу замедленного действия.

– Тебе нужна помощь… Нани? – переспросил он, очевидно, тоже не вспомнив ее имени.

Она испытала тихий восторг, от которого которого странно и сладко потянуло внизу живота.

– Надя, – поправила она, и ее слова прозвучали слишком резко, но, опять же. Ей ведь теперь нужно было установить какие-то жесткие границы? – Меня зовут Надя Паласио.

– Привет, Надя Паласио, – повторил он, протягивая руку для рукопожатия. Если бы она не была брошенной невестой, то упала бы в обморок от того, как он произнес каждый слог ее имени. Нет, она не была брошенной. Это она разорвала помолвку. Она являлась хозяйкой положения. Не так ли?