– Ноша оказалась для него тяжела. Ты хочешь сказать, что я являюсь преемником Хаврона и меня теперь зовут Хаврон? Я что-то вроде мелкого хоббита и должна охранять «мою прелесть» от Саурона? Только, кто он этот Саурон? Ян Соколовский?

– Саурон прикидывался добрым парнем, а на самом деле оказался плохим, прям как твой Ян. Хаврон не хотел, чтобы ключ попал в руки плохих парней, поэтому сбагрил его тебе. Может, почуял, что ты хорошая и не отдашь «прелесть» плохишам. Но ты не посвящена в ключники, поэтому очень скоро почувствуешь всю тяжесть ключа – возможно, он сведет тебя с ума, а может, просто медленно убьет. Я читал, что надо пройти специальное обучение, чтобы стать ключником. Если не защититься от воздействия ключа, он может повлиять на психику или даже физически. Это же не просто побрякушка какая-нибудь! Ты, кстати, как себя чувствуешь? А то я уже начал беспокоиться. Ну, а насчет твоей загородной стрелки, – Чукча усмехнулся, – чую я, что этот мастер замка тебя разыграл, хотел нагнать страху, чтобы слямзить у тебя «прелесть». Отсюда всякие крысы, людоеды и прочий антураж. Он, наверно, хочет заграбастать себе ключик, открыть дверь в мир чудес и стать еще круче, чем он есть. Или, как я уже говорил, у тебя начинает сносить крышу из-за ключа, который ты охраняешь. Отдала бы ты его кому-нибудь, от греха подальше.

– А кому же я отдам? Мне что, написать объявление: «Отдам ключ от мира чудес в хорошие руки»? И почему ты решил, что это мир чудес?

Я и сама уже начала сомневаться в том, что видела в замке – никаких сообщений об исчезновении двадцати трех человек не передавали, поэтому после разговора с Чукчей стала считать, что Ян меня действительно разыграл. Никто никого не ел, меня укусила мерзкая крыса, в травяной настой подмешивали наркотики, вот у меня воображение и разыгралось. Я была очень зла на Яна – довел, считай, до нервного срыва и теперь, наверное, потешается над моим бегством.

– Что же мне делать с этой «прелестью», конечно, если это она? – спросила я Чукчу.

– Машер, если это действительно один из ключей, то ты должна хранить его как зеницу ока, доказав тем самым, что ты своя в доску, и ждать, когда тебе в дверь постучит добрый Гендальф.

– Арчхаил – что ли?

– Или какой-нибудь посвященный ключник. А ты дашь мне позырить на этот ключик? – попросил Чукча.

– Конечно. Заходи, как будет время.

На этом мы закончили разговор, договорившись о том, что Чукча полистает свои фолианты в надежде найти еще какую-нибудь информацию об Арчхаил, блюстителях, параллельных мирах и зайдет ко мне завтра. Но завтра Чукча так и не появился…

Зная, что Чукча человек обязательный, я ждала его до вечера, потом решила позвонить. К телефону никто не подходил. Я заволновалась и решила навестить Чукчу лично. Кармину раздражали мои поздние сборы, она постоянно путалась у меня под ногами и мяукала. Ее беспокойство передалось мне, поэтому я не придумала ничего лучшего, как прихватить с собой «стрекозу». Как из нее стрелять – непонятно, но с оружием как-то спокойнее.

Было еще не поздно, но на улице царил сумрак – наверное, из-за тумана, опустившегося на город. На какое-то мгновение я даже решила вернуться домой, но усилием воли – Мария Ашотова ничего не боится – заставила себя продолжить путь. Хорошо, что идти было не так уж далеко – Чукча жил от меня в нескольких кварталах. Всю дорогу я почти бежала и остановилась отдышаться только за железной дверью подъезда. Поднявшись к Чукче, я обнаружила в двери записку:

«Прости, Машер, поганца.