Тот сглотнул, поджав губы в тонкую линию:

– Потерялся? – вытаращился мальчишка. Чёрный поношенный пиджак висел нелепо на его узких плечах, а белые полоски кед, выглядывавшие из-под широких штанин, предупреждали о том, что их хозяин без проблем подскажет, как пройти в задницу, в случае чего.

      Генри открыл рот, но Бобби снова заговорил, не дожидаясь ответа:

– Кто не спрятался, я не виноват.… Не забыл, что ты у нас главная подружка жениха – важная шишка? – усмехнулся, игриво подмигнув, и тут же проследил за взглядом Генри, остановившимся на сигарете в его руке. – Ой, да ладно, ты же не будешь мне мозг трахать?

– Отец руки оторвёт.

– Ничего не оторвёт, – отмахнулся парень, – он мне их сам покупает.

      Генри покачал головой. Бобби, глядя на него, буркнул:

– А мне разрешение его не нужно, и твоё тоже.

      Сипло вздохнув, Генри приблизился к парнишке. Остановился рядом, прислонился к стене и достал из кармана брюк помятую пачку Camel.

      Бровь Бобби изогнулась дугой:

– Чёртов ханжа, – хмыкнул он.

– От старых привычек трудно избавиться. Мне за тридцать уже, а тебе только шестнадцать. Не сравнивай.

      Парень нарочито причмокнул и снова затянулся:

– Вы с Беном и похуже дерьмо творили.

– Мы с Беном идиоты, – Генри бросил взгляд на торчащую из штанов Бобби рубашку.

– Отвали, – выпалил тот, проследив за ним, – эта хрень не моя. И пиджак не мой. Отец заставил нацепить. Я вообще не собирался приходить.

– Просто заправь чёртову рубашку!

– Да что на тебя нашло сегодня? – Бобби швырнул окурок и растоптал его ногой. – Может, в ваше время мозги и промывали, а сейчас буду хоть с голой задницей ходить – всем плевать.

      Генри отвёл взгляд в сторону. Его глаза заблестели в сгущающихся сумерках. Тем временем парень отлип от стены и, пройдя мимо него, остановился на углу гаража:

– Иди лучше выпей и расслабься. Здесь, конечно, отстойно, но это же, типа, свадьба, чувак.

      С этими словами он скрылся из виду, но Генри всё ещё слышал, как он шмыгает носом и что-то бормочет.

– Да уж, – затянулся и выпустил дым – свадьба.

      Они с Беном бегут по улице. Им уже по четырнадцать, и у них есть секрет, который заметно оживляет течение серых будней. Воздух тёплый, подмышки и спина покрыты потом. Добежав до поворота, устремляются в пролёт между двумя заброшенными домами:

      – Следи, – командует Бен. И Генри остаётся следить, пока тот копошится возле стены. Отодвигает кучу деревянных коробок и свистит. Генри бросается к нему, и вдвоём они ныряют в небольшое окошко с выбитым стеклом, уводящее в подвал.

      Первым спускается Бен, почти бесшумно. Репетиции давно закончились. Каждый шаг выверен и доведён до совершенства. Генри залезает следом, упираясь ногами в старый расшатанный стол. Бен протягивает ему руку и помогает спрыгнуть. Здесь в подвале прохладно и пахнет сыростью. Оба тяжело дышат. Бен снимает рюкзак и швыряет его на старый диван, плюхаясь туда же вслед за ним. Диван недовольно поскрипывает.       Мальчишка улыбается, убирая со лба взмокшие от пота пряди волос, запускает руку в рюкзак:

      – Сядь и отдышись, – снова командует он. Генри медленно опускается в прохудившееся кресло у окна. Оттуда на него падает полоска света с улицы, иначе было бы совсем не по себе.

      Бен достаёт пачку сигарет и закуривает, пока Генри с упрёком косится на него: 

      – И мне давай, – вытягивает руку ладонью вверх. Бен сдвигает брови: его лоб тут же покрывается морщинами.

      – Держи, – наконец, спустя несколько секунд протягивает пачку с зажигалкой. 

      Губы Генри растягиваются в предвкушающей улыбке, руки легонько подрагивают, но это не смертельно. Это не мешает ему поднести сигарету ко рту и чиркнуть зажигалкой. Бен – опытный курильщик: затягивается, как взрослый, и даже может иногда выпускать дым кольцами. А вот для него первые разы были сущим кошмаром: казалось, что кто-то сидит внутри и беспощадно щекочет ему горло. Потом стало лучше. Больше не хочется кашлять, а временами даже приятно. Особенно приятно, что они с Беном связаны теперь страшной тайной. Они не просто приятели, а сообщники преступления. Они вне закона. Они должны оберегать друг друга и свой большой секрет.