Так дело не пойдет.

– Трина, мы заставим его пожалеть о каждой секунде причиненной тебе боли. – Я перевожу взгляд на друга. – Согласен, Уэстон?

Чейз кивает с таким серьезным выражением лица, какое бывает у него только на льду.

– Да, заставим.

Трина снова улыбается, и у меня в груди зарождается какое-то странное чувство. Что-то приятное.

– Хоккей нравится мне все больше и больше, – говорит она.

– К концу вечера ты его полюбишь, – говорит Чейз и снова улыбается ей своей особой улыбкой.

Вот же ж черт!

Мне знакома эта улыбка.

Это очень опасная, блин, улыбка.

Он улыбается так, когда ему нравится девушка.

Поэтому мне надо срочно прекратить о ней фантазировать.

Чейз мне как брат. Мы с ним с детства вместе. Он поддерживал меня, когда отец запил. Мы тогда учились в начальной школе. Папа приходил домой пьяный и злой, не пропускал ни одной юбки, пока мама, несмотря на то что была от него до ужаса зависима, не выгнала его из дома. Я, в свою очередь, поддерживал Чейза, когда мы учились в колледже и его отец – его герой, его пример для подражания – скончался после долгой болезни.

Я ни за что в жизни не позволю девушке встрять между нами. Одного раза было достаточно. Тот случай меня почти убил.

Как бы мне ни хотелось, я даже не смотрю на Трину, когда мы подъезжаем к бару и выходим из лимузина.

А мне хочется – мне ой как хочется пялиться на ее задницу, которая так и просит, чтобы ее отшлепали!

Но я не пялюсь. Вместо этого я отвожу Чейза в сторонку на несколько секунд и делюсь с ним планом на вечер.

– Я в деле! – говорит он.

Хорошо, что мы сошлись во мнениях. Вот бы нам еще не сходиться так очевидно во мнении, что наша ВИП-гостья – конфетка…

Я знаю, что решать эту проблему нам придется очень, очень скоро.

Трина

Не подумайте: Райкер все еще придурок.

Чейз все еще плейбой-очаровашка.

Но Чейз, похоже, действительно хороший парень.

А Райкер не настолько придурок, как мне казалось тремя часами ранее. Или даже двадцать минут назад в лимузине.

Частично меня переубедило обнаружившееся за суровой внешностью доброе сердце. И его желание исправлять несправедливости.

То же с Чейзом.

Другая часть: мне кажется, я видела Райкера раньше. Не уверена, но, если мне не изменяет память, некто большой, бородатый и татуированный каждые несколько недель покупает целые стопки книжек с головоломками и кроссвордами у нас в «Открытой книге».

Готова поклясться, когда я упомянула свой магазин, он прямо оживился. Это заставило меня покопаться в воспоминаниях о том, где я могла его видеть, – и точно! Оказывается, он постоянный покупатель.

Но быстро свернул с книжной темы, так что, может быть, его интерес к книгам – это тайна.

Я никому не расскажу.

У дверей «Стикс энд Стоунз» он поворачивается, останавливается и отводит меня левее, к закрытой кофейне по соседству.

– Дела такие: мы с Чейзом все обговорили, и в твоем распоряжении бесконечный запас селфи для мести. Даже мстительные видео, если ты хочешь снять, как мы играем в пул или что-то в этом роде. Что угодно, лишь бы этот бесполезный урод страдал.

– Ой, это ты так сильно расстроился из-за того, что забыл мое имя раньше? – говорю я, похлопывая его по рукаву белоснежной рубашки.

Упс! Ошибка новичка. Каменные мышцы очень приятны на ощупь.

– Я не забывал, – бурчит он, но больше ничего не говорит, и я решаю оставить все как есть, потому что – серьезно – эти ребята и так сами себя превосходят, чтобы помочь мне расквитаться с бывшим.

– Спасибо, Райкер! – искренне говорю я, глядя в его темно-синие глаза. – Я ценю твое стремление к расплате.

– Я не просто так «Эвенджер»