Вот машина плавно остановилась, я подвел марку прицела в центр мишени, кричу: «Выстрел!» и одновременно нажимаю правой рукой на электроспуск. Раздался выстрел, я, как заколдованный, продолжал следить за трассером и, когда снаряд прошил цель, от радости заорал: «Попал!» Машина медленно тронулась. Командир опять предупреждает: «Сейчас будет вторая мишень». Через некоторое время движения я обнаружил пулемет и уже более спокойно скомандовал Меркулову: «Короткая!» Через несколько секунд спокойно подвел марку прицела под цель и выпустил длинную очередь из пулемета. Мишень заволокло пылью, а когда она рассеялась, линии мишени не было. Самоходка, увеличив скорость, подъехала к линии прекращения огня. Взводный подсказывает: «Осторожно разряжай оружие и не забудь сделать контрольный спуск». Указания командира я выполнял последовательно и четко. Пока собирался с мыслями, как нужно докладывать старшему начальнику, самоходка подошла к исходному положению и последовала команда: «К машине!» Через минуту весь экипаж стоял около центрального пульта. По громкоговорящей связи передали тем, кто стрелял, подняться на вышку к проверяющему.

Строевым шагом подошел к полковнику Калинину, доложил ему о наблюдении и результатах стрельбы. Калинин меня поблагодарил за отличную стрельбу. Когда я спустился к своему экипажу, мне сказали, если бы ты служил второй год, считай, отпуск бы заработал. «Ладно, – сказал Пантелеев, – у него все впереди, и отпуск будет». Подошел Николай и поздравил меня тоже. Конечно, у меня было прекрасное настроение, правда, вечером оно немного подпортилось – старшина включил меня во внутренний наряд по батарее, а Чувашова сделал дежурным. «Сегодня в наряд заступают отличники», – пошутил Кривопалов.

Под занавес боевых стрельб проводилась зачетная стрельба реактивного дивизиона по площадям. Вот это зрелище. Подобного я не видел даже в военных фильмах, где Советская Армия вела наступательные операции против немцев. Если не брать в счет архивные съемки. Нам разрешили издалека наблюдать за действиями дивизиона. С марша дивизион развернулся и занял огневые позиции. И такое началось! Страшный вой, огненные трассы, поднятая на позициях пыль. Пронзительный вой еще долго стоял в ушах. Такое не забудешь. Намного позже, в Афганистане, подобные картины повторялись часто. Реактивная артиллерия наносила удары по бандам в горах, пустыне, реже по кишлакам во избежание жертв среди мирного населения.

Обсуждение стрельб дивизиона было прервано появлением комбата и офицеров, которые были непосредственными участниками. Комбат сказал, что завтра с утра будет подведение результатов. «После обеда загружаемся в эшелон и следуем домой в Калварию. Лично я, как ваш командир, доволен результатами боевых стрельб». Конечно, Тепляков поскромничал. Батарея получила отличную оценку, что не часто бывает на подобных стрельбах.

Подведение итогов результатов стрельб проводил начальник артиллерии дивизии здесь же, в полевом лагере. Построили личный состав. Полковник поздоровался с нами, а затем назвал лучшие подразделения и их командиров. Среди перечисленных была и наша вторая батарея. Потом отличившимся солдатам и сержантам предоставили отпуск с поездкой на родину. Посмотрели бы вы на их радостные лица. Многие завидовали. Завидовали и мы, молодые солдаты, так соскучившиеся по своим родителям. Потом к трибуне стали приглашать солдат и сержантов, которым вручали грамоту за отличную стрельбу. Мне показалось, что назвали мою фамилию, но я подумал, что такое невозможно. И вдруг комбат повторил: «Скрынников, бегом к трибуне». Краснея от волнения, подбежал к начальнику артиллерии, правда, вовремя перешел на строевой шаг и подошел к нему с докладом. Калинин вручил мне за отличную стрельбу грамоту и добавил: «Ты, солдат, молодец! Так и дальше продолжай служить».