Линда заставила механика подождать несколько минут и только потом пошла следом. Карлос стоял перед шкафчиком и изучал упаковки с солью для ванн.

– Какую ты любишь? Эту или вон ту?

Линда пожала плечами. Карлос выбрал соль на свой вкус, насыпал в воду и потом придвинулся к Линде.

– Так ты хочешь переспать со мной или нет? – капризно протянула она.

Карлос, ничего не отвечая, начал расстегивать на ней блузку.

«Наконец-то», – пронеслось у Линды в голове, и она притянула Карлоса к себе, одновременно пытаясь скинуть юбку. Боже, она вся дрожала от нетерпения! Она стала пятиться из ванной, потянув за собой Карлоса, но он не пошел. Все так же молча молодой человек вдруг подхватил ее на руки и бросил в ванну, прямо в одежде. Потом со смехом снял трусы, и, когда шагнул к ней в воду, Линда увидела тонкую белую полоску на его бедрах – должно быть, след от узких плавок. Карлос был неотразим.

Детектив-инспектор Джордж Резник в сопровождении Эндрюса и Фуллера направлялся в пекарню «Саншайн». Полицейские проверяли улику, которая могла привести их к хлебному грузовику, задействованному в налете Роулинса. Резник был серьезен и сосредоточен. Наконец-то в их расследовании произошел прорыв. Инспектор больше не чувствовал нужды в напускной браваде, и впервые под оболочкой одержимого неудачника Фуллер увидел проблески настоящего копа. Но все равно продолжал ненавидеть этого несносного толстяка.

Фуллер вел патрульную машину, как старая дева. И в конце концов Резник не выдержал:

– Да нажми на чертов газ, Фуллер, ради всего святого! Включи уже сирену с мигалкой! Мы охотимся за крупнейшей преступной группировкой в Лондоне, а не на пикник едем!

Возле пекарни стоял подозреваемый грузовик под охраной констебля. Уолли Титерингтон из отдела криминалистики уже работал внутри машины, а один из его коллег снимал отпечатки пальцев с сидений. При появлении Резника Уолли поднял голову:

– Он что, думает, будто снимается в вестерне?

– Так! – заорал Резник на управляющего пекарней. – Мне нужен кабинет для проведения допросов.

Управляющий от такой грубости оторопел.

– Сколько продлится ваше вторжение? – пожаловался он. – Кого именно вы собираетесь допрашивать?

– Каждого водителя, каждого механика, каждого работника пекарни и каждого, кто приходил сюда, в том числе и вас. Я намерен побеседовать со всеми, кто когда-либо имел дело с этим грузовиком. А констебль Эндрюс – вот он – возьмет у всех отпечатки пальцев для исключения непричастных лиц.

Видя, как багровеет лицо управляющего, вперед вышел Фуллер:

– Это очень важное расследование, сэр, и мы признательны за вашу помощь. Чем раньше мы сможем начать, тем быстрее избавим вас от нашего присутствия.

По-хозяйски уперев руки в бока и посасывая зажатую в зубах сигарету, Резник оглядывал женскую раздевалку, заменившую кабинет для допросов, о котором он просил.

– Если повезет, то мы все еще будем здесь, когда они придут переодеваться после смены. Что скажешь, Эндрюс? Возможно, ты даже найдешь среди них даму своего сердца.

Эндрюс держался тише воды ниже травы. Он успел вымазать рукава рубашки чернилами для снятия отпечатков пальцев.

– Ты только посмотри на себя! – не замедлил взъяриться Резник. – Как ты умудряешься одеваться по утрам? Ты вообще знаешь, как снимать отпечатки?

– Да, сэр, – промямлил Эндрюс.

– Сильно сомневаюсь! Потому что ты даже не можешь уследить за старой теткой с пуделем, не то что за собой! – Резник подошел к констеблю вплотную, и того чуть не затошнило от неприятного запаха. – Дежурным поступил звонок от пенсионерки, которая пожаловалась, что два молодых оболтуса забросали ее палисадник бургерами и молочными коктейлями. – (Эндрюс виновато ссутулился.) – Еще один такой инцидент, и ты отправишься в пеший патруль, понял меня?