Михаил: Нет, она мне ничего не говорила. Можешь быть спокоен. Потом я не особо хотел про тебя слышать.

Сергей: Я ей так нервы помотал в последние дни, вот и не знаю, что теперь делать, как повиниться, как извиниться, ее же, ее же нет уже (на глазах Сергея слезы). Я, ты, Мишаня, прости, а. Ты же больше пострадал, у вас же дети…

Михаил: Сережа, зачем нам об этом говорить? Что мы обсуждаем? Ты меня знаешь. Давай правду. Она любила меня, и она любила тебя. Я это знаю. Вот так, да, обоих, считай в равных долях. Дети от меня. Они все были похожи только на меня, на Свету и ее родных совсем не похожи. Мы были счастливы, но я знал, что она не остыла к тебе. За что тебе просить какие-то извинения?

Сергей: Я портил ей жизнь. И тебе…

Михаил: (перебиваю) Нет, она так была устроена. Она помнила всех, кого любила. Меня это не ранило. Вернее, потом уже не ранило. И сейчас тем более не ранит. Сережа, у тебя все? Я и вправду опаздываю.

Сергей: Ведь еще 40 дней нет. Куда ты едешь?

Михаил: Сережа, я отчитываться не буду перед тобой. Мне соблюдать траурные мероприятия, и видеть всех ее родных и коллег тяжело. Только не надо меня пытаться застыдить.

Сергей: Да, я, наоборот, тебя понимаю. Я бы сам не смог.

Михаил: Раз понимаешь, то отлично, я рад. Я поехал… (пытаюсь быстрее уйти из-за стола и покинуть кафешку).

Сергей: Но кафедра, люди же будут хотеть помянуть душу.... Как ты…

Михаил: Сергей, мне на вашу кафедру глубоко е…ть. Я из-за Вашей этой кафедры из 2,5 лет брака жену видел год, это если на реальные проведенные дни вместе пересчитать. Потом все эти ваши ученые мужья, которые не давали ей хода, не давали защититься по диссертации, трепали нервы, прикажешь мне слушать, как им всем жаль, что так получилось? Все, Сережа, я побежал. Вызывай меня только на более конструктивные разговоры.

Сергей: Но ты не злишься на меня?

Михаил: Нет. И никогда не злился. Не ревновал. Не завидовал. Пока. (здесь я конечно во спасение, видя, как он мучается, лгу).

Сергей: Миша, погоди еще.. Я …

Михаил: Сережа, мне пора. Пока. Все нормально, не парься. (напоследок жму ему руку).

Задолго до предыдущего разговора, до рождения сына. Света беременна Владиком, на четвертом месяце.

Михаил: Света, я все понимаю, я тебя прошу, можно все это свести к минимуму, даже, если вы работаете на одной кафедре, в одной больнице, в одной ординатуре? Ты пойми, я не ревную, но мне неприятно.

Светлана: Ревнуешь, ревнуешь… У тебя, когда в тебе мужик просыпается домостроевский начинают глаза блестеть и скулы скачут. (смеется и пытается меня поцеловать, чтобы я закончил этот разговор).

Михаил(отстраняюсь от поцелуя) : Ну, предположим, сдаюсь, ревную, но мне может быть неприятно?

Светлана: Имеешь право на это, но это профессия. Я вынуждена общаться. Он далее пойдет на докторскую и на заведование отделением.

Михаил: Жаль, что это ваше заведование ему дадут в наследство, а не по таланту.

Светлана: Ты не можешь судить, он хороший врач, на заведующего он конечно не тянет, но в перспективе....

Михаил: Талант врача может проснуться в перспективе, по выслуге лет или по получению должности по блату?

Светлана: Талант, ты прав, не проснется. А вот призвание может быть и проснется.

Михаил: А более талантливые ты, твои подруги-соколлеги, Валя, Катя, Ирина, Вы все будете мучиться и завидовать его креслу и положению? Не понимаю, что вы все молчите-то?

Светлана: Миша, мы – лимита, он – элитный мальчик из династии военных врачей.

Михаил: Ну теперь понятно, на что кое-кто клюнул из своей природной прагматичности. Браво, я аплодирую стоя.