Повернув направо, мы проехали мимо теннисных кортов, но не заметили рядом ни бассейна, ни клуба, а затем миновали еще одну улочку с четырьмя домами. Карл остановился чуть дальше, у деревянного дома, который ничем не отличался от всех остальных.

– Вот ваш дом, – сказал он.

Неужели? Я вылезла из джипа, смахнув за собой всю пыль.

– Он построен в лаосском стиле, – ответил Карл на мой безмолвный вопрос, почему я не вижу ни застекленных окон, ни массивной входной двери.

Он провел нас на первый этаж, который был полностью обнесен сеткой, и сетчатая дверь захлопнулась за нами. На бетонном полу лежала подернутая плесенью бежевая циновка. В дальнем углу вокруг журнального столика стояли четыре старых, видавших виды плетеных кресла. Я представила, как утром, перед тем как отправиться на работу, мы пьем там кофе или вечером потягиваем холодное пиво. Судя по оставшимся на столике следам от стаканов, у прошлых жильцов были похожие привычки. Мне приятно было понимать, что мы в этом доме не первые и, скорее всего, не последние.

Повернувшись к Джону, я увидела целую гору пыльных мешков с песком, прямоугольником уложенных у дальней стены.

– Что это? – тихонько спросила я у Джона.

– Наш бункер, – просто ответил он.

Стоило мне услышать это, как у меня перед глазами замелькали картинки из новостей. Бункер. Выстрелы, оглушительные взрывы. Я смотрела сводки из Вьетнама, которые повторялись довольно часто. Наличие бункера не означало ничего хорошего. Я представила, как солдаты скрываются в бункерах. Велев себе не думать об этом, я посмотрела на Джона. Он сделал мне знак следовать за ним.

За стеной из мешков с песком, которая высилась от пола до потолка, находилась небольшая комната. У одной ее стены стояли пустые стеллажи, а у другой – одинокая узкая койка. Карл объяснил, что это наша кладовая для продуктов, но я обратила внимание, что продуктов там нет. Маленькое окно в дальнем конце кладовой закрывал большой, но тихий кондиционер. Я попыталась осознать увиденное, но решила, что подумаю обо всем завтра.

Кухня была слева от бункера. Кухня. Ярко-желтый пластиковый стол с четырьмя такими же желтыми стульями времен пятидесятых. Раковина. Плита. Холодильник. Полноразмерная морозилка. В углу стоял метровый керамический кувшин с пробкой в нижней части.

– Что это такое? – спросила я.

– Фильтр для воды, – ответил Карл. – Наливаете в него кипяченую воду, и он фильтрует все минералы.

Все просто.

Единственное окно на дальней стене было затянуто сеткой. Ставни снаружи были закрыты. Над столом висела одинокая лампочка, которая, как я впоследствии узнала, привлекала всевозможных летающих насекомых. Кроме того, она играла роль столовой для мелких ящериц, которых здесь называли чичаками: они приползали под лампочку, чтобы без труда добывать свой летающий ужин. Однажды вечером вскоре после нашего приезда я приготовила овощную поджарку с рисом, поставила тарелки на стол и села напротив Джона. Тут я впервые встретилась с чичаком, который облегчился прямо мне в тарелку. Не говоря ни слова, Джон отнес грязную тарелку в раковину и заменил ее чистой, но сначала я заставила его прогнать чичака. В конце концов я привыкла делить свой дом с целой популяцией чичаков, которые помогали контролировать популяцию насекомых. На кухне было все необходимое: по четыре миски, тарелки, стакана и чашки, столовые приборы из нержавейки, а также две огромные кастрюли, в которых можно было готовить несложные блюда.

Рядом с бункером находился простейший туалет, где не было даже раковины. В соседней комнате расположилась прачечная: там стояла стиральная машина со старомодным прессом для отжимания белья, но сушилки не было. Я быстро переложила заботу о стирке на горничную, которую мы наняли на второй день.