И поздно нам будет молиться,
Ответа искать на вопрос.
Лишь песни его помогают
Понять нам, что жил он не зря,
И боль сожаления тает,
И радует цветом заря.
И всё же нас всех угнетает,
Что гения жизнь коротка,
Что слишком болезненно тает,
И вот… оборвалась строка.
Но то, что написано было,
Останется с нами навек.
Потянет из нас оно жилы,
Ведь гением был человек.
Господь ему много позволил,
Всё принял поэт без нытья.
Нелёгкая выпала доля,
Его не жалели друзья.
Народ был в плену обожанья,
Оно не прошло и сейчас.
И многие живы преданья,
И песни волнуют всех нас.
Владимиру В.
Есть кто готов сказать: не сметь
До хрипоты мне правду петь?!
Молчите, жалкие плебеи,
Себя жалеть я не умею.
Жалеть себя я не хочу,
Народ мой ждёт, к нему лечу.
Желаю горло надорвать,
И не пытайтесь мне мешать.
Остановить – нет, не дано,
Коль на роду мне суждено
В напряге жил нутро тянуть…
Порою некогда уснуть.
Но я готов, я выбрал сам,
Тем сокращая срок годам.
Всё, что успею, то моё.
Пока я жив, душа поёт,
Порой надорванно хрипит
От правды той, что мозг хранит.
Всё должен выплеснуть в народ,
Он мудр, всё правильно поймёт.
Сказать успел немало я,
Идёт к итогу жизнь моя.
Поверил в искренность народ,
С надеждою глядит вперёд.
Легенда о Данко
Ветер тёк широкою волною,
И баюкал он обрывки туч.
Воздух запахом пропитан моря,
По-особому в ночи певуч.
Завораживающе красиво
Проплывали тени облаков.
Речь старухина нетороплива,
Но полна осмысленности слов.
Тускло-чёрные глаза слезились,
Голос старческий хрустел,
Губы треснувшие провалились,
И совиным клювом нос висел.
Изергиль припомнила легенду
О давно минувших временах.
Показалось, будет интересна,
Замер я при первых же словах.
Жили жизнерадостные люди,
Злое племя их загнало в лес.
Там болота гниль была повсюду,
И недобрых полон он чудес.
Задыхались в том болотном смраде,
Не видать за ветками лучей.
А мужчин тоска кружила адом,
Не найдут к спасению путей.
Гибнут в смраде женщины и дети,
Днём и ночью окружает тьма.
Люди берегли отцов заветы,
Но удача не придёт сама.
Перед ними Данко встал однажды,
Говорит соратникам своим:
«Думой не своротишь камни. Страшно,
Что без дел решительных сидим».
Загорелся взгляд великой силой,
Тут же собрались, пошли за ним.
Слово Данко всех их вдохновило,
И порывом поднялись одним.
Долго шли, лес становился гуще,
И всё меньше оставалось сил.
Нарастает ропот ветра пуще:
«О спасенье кто его просил?»
Лес шумел настойчиво и грозно,
Сильная вдруг грянула гроза.
Перепуганные взвыли слёзно,
Только оставаться здесь нельзя.
«Ты ничтожный человек и вредный
И всех нас к погибели привёл,
Потому что шёл путём неверным.
И надежды наши ты подвёл».
Не видать на лицах благородства,
И пощады неуместно ждать.
От расправы Данко не спасётся,
Но за что, не сможет он понять.
«Для спасенья сделали что сами?
Шли, как стадо глупое овец.
Хлопали испуганно глазами,
Предвкушая радостный конец».
Похоронную пел ветер песню,
От костра вокруг плясала тень.
Лес их окружал стеной отвесной,
Света солнца им не дарит день.
Знал одно он – без него погибнут,
Вспыхнуло желание – спасти!
Грудь руками сильными раздвинул,
Вынул сердце и сказал: «Свети!»
Словно солнце запылало ярко,
Лес умолк, и растворилась тьма.
«Так идём же!» – прокричал им Данко,
И пошли, смущённые весьма.
Сердцем осветил им путь к свободе,
Расступился вдруг притихший лес.
Изменилась к лучшему погода
В данном проявлении чудес.
Рассмеялся Данко громко, гордо,
Огляделся… Замертво упал.
Стал народ его опять свободным,
Он иного счастья не желал.
А на сердце кто-то встал ногою,
И распалось искрами оно.
Их в степи увидишь мглой ночною,
С той поры сиять им суждено.
Не нашлось того, кто благодарно
Сердце в грудь раскрытую вернёт.