О прочем – не тужи.
Руками Родена
Я жизнь догола не раздену,
Не буду искать образец.
А время руками Родена
Ведет непреклонный резец.
Не жажду я дерзких открытий,
Свергающих старый канон,
Но жалко мне всеми забытый
Тот мрамор, что был отсечен.
Картины ждут
Здесь нет вдоль стен объемистых шкафов,
Наполненных вещами и вещичками,
Куда сто раз на дню залезть готов
Хозяин-скряга: опись крыжить птичками.
Здесь нет удобных кресел, как в кино,
С подставкой под попкорн и спрайты с колами,
И что смотреть – сидящим все равно:
Придут пустыми и уходят полыми.
Нет, здесь нет ничего, кроме картин,
Все остальное – только обрамление,
И в каждой, словно мягкий пластилин,
Вселенные спрессованы в мгновения.
Картины – это окна в те миры,
Которых не достичь и за столетия.
Они ночами дремлют до поры,
Закрыв от темноты свои соцветия.
Но с первыми шагами в тишине
Картины снова ждут, как солнца лучика,
Тех взглядов, что найдут на полотне
Отверстие для золотого ключика.
Христу, приземлившемуся в Гродно (Посвящение В.С. Короткевичу)
Шли по дороге тринадцать
Вслед за одним:
Жулики, воры, паяцы,
Фокусник, мим.
Был среди них я, ломая
Ту же комедь…
Только дорожка кривая
Стала пряметь:
В жизнь превратились спектакли,
Правда сквозит
В прорезях масок. Не так ли,
Пан езуит?
Страх мой, зайчишкою порскни!
Нас не жалей!
Шли мы, а крест бутафорский
Все тяжелел.
Отсвет костра лег на лица,
Будто бы нимб.
К истине стоит рубиться
Следом за Ним.
Детское
У меня родился сын!
Я под дождиком косым
С непокрытой головой:
У меня родился сын –
Вот он, сверточек живой!
Сквозь оконное стекло
Ничего не разглядеть,
А на сердце так тепло,
И душа готова петь.
Пусть я мерзну дотемна
Здесь под дождиком косым…
Светит солнце из окна:
У меня родился сын!
Четыре зуба
Какие мы зубастые!
Как можем мы кусаться!
Пора зубною пастою
С избытком запасаться.
Давай покажем ямочки,
Кружочком сложим губы
И улыбнемся мамочке
Во все четыре зуба!
Зверюшки спать хотят
У меня зверюшек много,
С ними весело играть!
Тут сказала мама строго:
«Не пора ли нам в кровать?»
Что же, ладно: спать, так спать,
Я не буду возражать.
Но мои зверюшки тоже
Устают и спать хотят.
Мама пусть со мной положит
Медвежат, зайчат, котят.
Покачала головой
Мама: «Выдумщик ты мой!
Неужели и лошадку,
И собачку уложить?»
Пусть улягутся в кроватку,
Места всем должно хватить.
Эй, зверята, спать идем!
Влезли все, хотя с трудом.
Не хватило мне подушки –
На мартышку лечь пришлось,
В спину слон уперся брюшком,
А в ногах улегся лось.
А енотик-полоскун
Спать мог только на боку.
Но уснули все зверята
Мигом в коечке моей.
Не беда, что тесновато,
Если тесно от друзей.
Плюшевые спят друзья…
А сейчас усну и я!
Грибы
1. Этот дождик так мал,
Он почти что и не был.
Он не шел, а хромал,
Еле капая с неба.
Мы не прятали лбы
От бесшумной капели,
И одни лишь грибы
Дружно шляпы надели.
2. Под березой – подберезовик,
Под осиной – подосиновик,
Между ними в шляпке розовой
Мухомориха красивая.
На пеньке – опенок маленький,
А пудовые – хоть взвешивай!–
Грузди сели на завалинку
У кривой избушки лешего…
Заботливый Леший
Леший ступает по тропкам заветным,
Чащи свои обходя.
Здесь его дом, для чужих незаметный,
Выстроен был без гвоздя.
Все его любят – от мышки до лося,
Даже медведи – и те,
И отовсюду сороки приносят
Вести на длинном хвосте.
Там родничок забивается грязью,
Тут может вспыхнуть пожар.
Здесь браконьеры в лесу безобразят,
В страхе зверюшек держа.
Сдвинет он грозно кустистые брови
И браконьеров пугнет,
Чей-то окурок отброшенный словит
И с родника снимет гнет.
Всюду успеет заботливый леший,
Даже в глухие углы.
Плачут деревья – а он их утешит,
Вытрет слезинки смолы.
Ляжет, устав, на зеленую простынь
Мшистые веки прикрыть…