Вечером я рассказала про этого водителя грузовичка сестренке: «Представляешь, он сидел такой счастливый…». Для меня это было как чудо посреди моего ежеминутно напряженного государственно-правоохранительного окружения лета 2009 года.

– У каждого своя жизнь, и, наверно, у него было хорошее настроение, – ответила мне добрая, маленькая, но рассудительная сестренка.

А для меня это был как лучик света среди тьмы арестов, допросов и прослушек. Как зеленые листики на деревьях, которые я увидела только летом в один из первых моих годов работы в Астане. Тогда мы работали чуть ли не сутками, и я не заметила, как прошла мимо меня весна, хотя до этого я всегда любила замечать, как расцветает природа после долгой зимы…

Как по-разному течет время, какие разные вещи мы замечаем и ценим в разные периоды нашей жизни. Наша душа чувствует одни и те же вещи по-разному в зависимости от своего состояния…

Сентябрь 2009

Обработка бланков переписи велась в регионах на больших промышленных сканерах. Я торопила регионы. Мне казалось, если мы дадим итоги Переписи, это ускорит освобождение моих замов.

Первого сентября 2009 года президент объявил итоги Переписи на открытии сессии парламента.

Через неделю меня вызвал премьер-министр:

– Президент сказал – тебе на время нужно уехать из страны.

– Я не могу уехать. Если я уеду, все решат, что я виновата. Передайте это, пожалуйста, президенту.

Он пообещал так и сделать. А еще через две недели подтвердил: сказали, надо уехать на год-полтора и вернуться, когда во всем разберутся.

– А если я откажусь уезжать?

– Тебя могут арестовать. Как я буду смотреть тебе в глаза?

– А вы не будете смотреть мне в глаза.

Когда мы говорим не задумываясь, мы говорим в точку.

Он улыбнулся неожиданной грустной шутке.

Я не знаю, что делать. Понятно, что, если я уеду, скажут, что я виновата и поэтому уехала.

Иду к адвокату. Я тоже перешла на шепот:

– Мне сказали уехать.

Адвокат категорически против моего отъезда. Объясняет мне про преюдицию – обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принять без проверки доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу судебным решением по другому делу, в котором участвуют те же лица.

– Если вы уедете, а ваших замов осудят, нам трудно будет доказать отсутствие состава преступления.

– Мне обещали, что заместители сидеть не будут.

Разводит руками:

– Что нам остается делать? Раз это распоряжение первого лица.

Я уже не знаю, кому доверять. Поэтому решаю сначала ехать в Турцию на море и там подождать еще десять дней. Может, руководство изменит решение о моем отъезде, – наивно думала я.

Я иду по крупным туристическим агентствам. Туры в Турцию самые дешевые, но они уже закрыты. Наконец, нахожу чартерный рейс в одну сторону, обратный рейс – регулярный. Я покупаю билеты в два конца. Я все еще надеюсь, что руководство вернет меня назад.

Вечером собираем с дочкой вещи. У нас у каждой один чемодан среднего размера. Мы не должны вызывать подозрений. Ощущение очень странное. Вроде мы выезжаем по распоряжению руководства страны, пусть и устному. Но в то же время как будто тайком.

Я так и не поняла этого хода. Меня выставили из страны, чтобы свалить на меня все обвинения по этому делу? Или меня выставили и просто забыли? Хочется верить, что руководство действительно считало, что правоохранительные органы разберутся, и я спокойно вернусь на Родину.

Остаться или уехать? Осенью 2009 года я не слишком думала над этим вопросом. Слишком верила президенту. Раз сказали, что разберутся – значит разберутся.

Думала я много уже после. Когда вместо того чтобы разбираться, всех просто осудили.