– Хватит, Васька! – оборвал его Валя.

– Ну-ну, – буркнул Васька и цыкнул длинной слюной.

С Валей мы дошли до моего дома. Я сказал, что Васька злой, и спросил, зачем Валя с ним дружит. Валя возразил, что он не злой, а просто несчастный. И он, Валя то есть, будет его перевоспитывать. А я обо всем, что слышал, должен молчать. Потому что это – военная тайна. Но я и сам это понял, не маленький. А еще я спросил, где оружие достать. Вот Валя говорил, что у врагов, а где они, враги-то? Никаких врагов нет.

– А вдруг придут? – сказал Валя. – Ты слышал вчера, как гремело?

Ну слышал. Но это далеко гремело. Бабушка сказала, что за Беговым кругом. Наши победили, конечно. Если бы фашисты, то они уже давно бы в городе были.

Мы шли мимо складов. Ворота по-прежнему были открыты, из них время от времени торопливо выходили люди. Все они несли какие-то мешки и коробки, и все смотрели в землю, будто стыдились чего-то.

– Вот гады, – возмутился Валька. – А где охрана?

Сторож был тут же. Он, пригорюнившись, сидел на скамеечке, положив ружье на колени.

– Что же вы, товарищ? – спросил у него Валя. – Почему милицию не вызвали? Почему не стреляете?

Сторож посмотрел на меня, на Валю и отвернулся.

– Я вам говорю! – возмутился Валя.

– Говори, – спокойно ответил сторож. – Ты ее найди, эту милицию. Нет ее. Испарилась. А мне еще жизнь дорога.

До дома мы дошли молча. Валя был расстроенный, и ему говорить не хотелось.

– Ладно, – сказал он, – иди. Сиди дома и не высовывайся.

А я самого главного так и не сказал. Эх!

– Валя!

– Что?

– Я тоже хочу с вами фашистов бить!

– Ты мал еще.

– А вас тоже на войну не взяли! Тоже сказали, малы еще! Вам приятно было, а?

Валька засмеялся и почесал затылок:

– Логично. Уел ты меня, Николай. Ладно. Будет подходящее дело – возьму тебя с собой.

У меня рот сам полез к ушам.

– Когда?

– Еще не знаю. Но обещаю. Для тебя тоже работа найдется.

– Обещаешь? Честное слово?

– Честное слово.

– Честное-честное?

– Ты же меня знаешь. Разве я когда-нибудь обманывал?

– Нет.

– Ну и все. Ладно, пока. И будь дома, понял? Это не шутки.

И Валя пошел дальше, к своему дому.

Ая остался у своего. Домой идти совсем не хотелось. Ведь никто же не знает, что нас отпустили. Лучше я пойду оружие искать. Туда, где бой был и гремело. До Бегового круга недалеко. Если бежать. А мне легче бежать, чем идти. Я вообще не знаю, почему взрослые пешком ходят. Бежать-то лучше! Быстро, и не мерзнешь. Я побегу, найду места боев и возьму себе оружие. Теперь-то я знаю, что пустые гильзы брать не надо. Я сразу возьму пистолет или карабин какой-нибудь. Нет, карабин нельзя, его видно. Значит, пистолет. И патроны. Вот тогда старшие будут знать, как надо мной смеяться. Пусть сами сначала оружие достанут, а потом выделываются. Я потер ухо и побежал. Я найду оружие и совершу подвиг. И тогда никто не скажет, что я сын врага. И если меня захотят наградить, я скажу, что никакой награды мне не надо, пусть лучше папу отпустят, потому что он не виноват. Я за него ручаюсь. Он в армию пойдет и всем докажет, что он не предатель и не шпион.

За Беговым никаких следов боя не было. Не спрашивать же первого встречного, где тут у вас пистолеты валяются. Скажут они, как же.

Хорошо, что попался мальчишка моего возраста.

– Знаешь, как вчера стреляли! – рассказал он. – Чуть окна не повылетали!

Кажется, ему было обидно, что окна остались целыми.

– А где стреляли?

– И стреляли, и бомбили! Там, у Лаврентьевского.

Я не знал, что это за Лаврентьевский такой.

– Покажешь? Побежали!

Мальчишка расстроился:

– Не-ет… Я вчера сам хотел туда сбежать. И на мамку нарвался. Знаешь, как влетело? Я наказанный. Да тут недалеко.