В Академии был собран весь цвет тогдашних теоретиков военного дела. Преподавателями в ней работали В.А. Медиков, Д.М. Карбышев, Н.Н. Шварц, А.И. Готовцев, Г.С. Иссерсон, А.В. Кирпичников, Н.А. Левицкий, Н.И. Трубецкой, Е.А. Шиловский, Ф.П. Шафалович, П.П. Ионов и ряд других [86; 6].

Большим практическим опытом, немалым теоретическим багажом обладали в основной своей массе и слушатели новой Академии.

В общем, это высшее военное учебное заведение весьма успешно выполняло поставленные перед ним задачи, систематизируя то новое, что появилось в военном деле, занимаясь разработкой теоретических вопросов оперативного искусства, готовя командные кадры РККА в соответствии с требованиями времени.

Н.Ф. Ватутин остался верен себе – скромный и трудолюбивый слушатель, он успешно закончил первый курс Академии, был переведён на второй. Но закончить Академию Генштаба ему так и не пришлось2. Уехав летом 1937 года в отпуск с семьёй на курорт, Николай Фёдорович был отозван из отпуска телеграммой в Москву. Кстати, это был последний год, когда Н.Ф. Ватутин использовал (хоть и частично) свой отпуск. С тех пор в его личном деле постоянно фигурировала запись: «Очередным отпуском не пользовался» [8; 56 – 57].

Явившись в Наркомат обороны, Н.Ф. Ватутин получил направление к новому месту службы – он назначался заместителем начальника штаба Киевского военного округа. А уже в конце 1938 года он становится и начальником штаба этого округа3 [8; 55 – 57], [31; 7], [50; 109], [82; 1].

Киевский Особый военный округ, как пограничный, был одним из важнейших для обороны страны. Отсюда ясно, какая ответственность лежала на командовании округа, в том числе и на начальнике его штаба. Войска КОВО должны были быть готовы в любой момент встать на защиту СССР. Поэтому к их боеготовности предъявлялись особые требования. И Н.Ф. Ватутин много сил приложил к повышению этой боеготовности. Он сам готовил учения, вникал во все детали подготовки и жизни войск. В войсках округа знали, что если учения будет проводить Н.Ф. Ватутин, то условия будут максимально приближены к боевым, на учениях надо будет ждать всяческих новшеств, от командиров и штабов соединений потребуют оригинальных, нестандартных решений. Сам Н.Ф. Ватутин уже тогда показал себя сторонником решительных, смелых, глубоких и внезапных ударов. Данная тенденция в решении боевых задач будет сохранена им и впоследствии, в том числе в годы Великой Отечественной войны. Стремление навязать противнику свою волю или противодействовать его активным действиям своими активными действиями – эти принципы проходят красной нитью через всю его деятельность как начальника штабов различных уровней и как командующего различными войсковыми объединениями (армейскими (оперативными) группами, фронтами). И недаром Николая Фёдоровича во время Великой Отечественной войны в войсках называли уважительно «Генерал Молния».

Будучи начальником штаба КОВО, Н.Ф. Ватутин, естественно, уделял особое внимание работе штабов соединений и частей округа. Начштаба округа неоднократно поднимал штабы различных уровней по тревоге, выводил их в поле, лично проверял готовность штабных работников к действиям в полевых условиях, в быстроменяющейся обстановке [8; 57].

В то же время Николай Фёдорович не терпел и тени бюрократизма как в своём штабе, так и в подчинённых штабах. Так называемый «бумажный стиль руководства» был ему абсолютно чужд. Бумагами и должностью он от сослуживцев не отгораживался. Любой вопрос, с которым к нему обращались штабы войск, получал быстрое и чёткое решение. Требуя максимальной отдачи от подчинённых, Н.Ф. Ватутин и сам работал много, вдумчиво и эффективно. При этом он всегда сохранял спокойствие и корректность в отношениях с людьми, не позволял себе грубости и хамства. Корректное и уважительное отношение к людям, которые ниже его по должности и званию, Николай Фёдорович сохранит и впоследствии. Это была одна из характерных черт деятельности Н.Ф. Ватутина как военачальника.