Есть две противоположные точки зрения. Первая. Наполеон провел колоссальную работу, она достойна восхищения. Вторая. Наполеону далеко до революционного Конвента, он действовал нерешительно, потому и не мобилизовал те ресурсы, которыми Франция обладала. Истина, как обычно, посередине. Наверное, можно было сделать больше, но, учитывая, в каких условиях он находился, Наполеон получил от нации только то, что мог получить. Как он этим воспользовался – другой вопрос.

«Превосходством своим над всеми войсками в мире французская армия обязана конскрипции». Так говорил император. Конскрипция – массовый набор в армию на основе всеобщей воинской повинности; вот то наследие Революции, которое Наполеон высоко ценил и умело им пользовался. Но едва ли не самая популярная реформа Людовика XVIII – отмена конскрипции и демобилизация. Уставшая от войн Франция восприняла ее «на ура». Император и хотел бы вернуться к прежним порядкам, но понимал – нельзя. Не то время, не те настроения. Какие тут сравнения с Конвентом? Всеобщий энтузиазм 1793-го против апатии 1815-го?

Конскрипции больше нет, и вот что получает император. Королевскую армию – автоматически. По состоянию на 1 апреля это порядка 220 тысяч человек всех родов войск, включая офицеров. Авторитетный исследователь наполеоновских войн Шаррас считает, что при желании император мог в короткое время призвать на службу 360 тысяч человек, из них до 250 тысяч – боевых солдат. Но это рассуждение из серии «а Конвенту бы удалось…».

Наполеон лишен возможности объявить всеобщую мобилизацию, он вынужден маневрировать. Да, можно пойти на небольшую хитрость. Он уже призывал в армию конскриптов 1815 года, в 1814-м. Если сейчас причислить их к категории «отпускников», то они должный пойти в армию.

Это 120 тысяч потенциальных солдат! Но и в 1814-м были проблемы с призывом, а сейчас их еще больше. Эффект от меры есть, однако совсем не такой, какого ожидал император.

Вообще-то пресловутые «отпускники» – хороший резерв. Они, а также солдаты, вышедшие из госпиталей, и дезертиры дают еще 80 тысяч военнослужащих.

С офицерами проблем нет. Те, кто отправлен королем из армии в отставку, жаждут вернуться. Но солдаты… Их собирают чуть ли не «поштучно».

Что есть еще? Национальная гвардия. По сути – вооруженное ополчение, или милиция. К такой гвардии Наполеон всегда относился скептически. Так же, по-видимому, к ней относился и король, который не отменил ни одного из революционных декретов, касавшихся Национальной гвардии.

Ограничений не было, мобилизацию в Национальную гвардию провели. С набором, а особенно с обмундированием и вооружением возникли проблемы, но всё же большинство специалистов полагает, что примерно 200 тысяч человек в гвардию привлечь удалось. Эффект? Национальными гвардейцами, например, заменяли линейных солдат, стоявших в гарнизонах крепостей. Для действующей армии хоть и небольшое, но подспорье.

Можно рассказать и о других попытках изыскания резервов, и о реформировании воинских частей, закупках лошадей, производстве оружия и снаряжения. Всё это важно, и работу провели титаническую. Но пора выдвигаться к Ватерлоо, с тем, что получилось в итоге.

Когда стало ясно, что война неминуема, обсуждались лишь два плана. Первый – оборонительный. Хорош тем, что Наполеона уж точно не объявят агрессором. Есть дополнительное время, раньше июля вторжение не произойдет. Набор в Национальную гвардию, например, можно продолжить. Старые укрепления обновить, новые – построить. Однако магия цифр делала этот план бесперспективным. 500 тысяч, 750… При желании союзники могли бросить на Францию до миллиона солдат. Война затянулась бы, но ее исход очевиден.