Я не понимала и половины из того, что говорила мама, но мерный звук ее голоса успокаивал и убаюкивал меня лучше всякой колыбельной.

После первой нашей поездки к морю, мы с бабушкой уже не пропускали ни одного лета. И не смотря на все обстоятельства, ездили в отпуск на юг России. Мама неизменно оставалась дома с Фомкой.

Но через три года, все изменилось, потому что сокол умер. Я просто вернулась домой из школы и застала маму в слезах, она, молча, кивнула на огромную обувную коробку из-под сапог. В этой коробке лежала мертвая птица. Мое сердце сжалось, и перед глазами возникла картина, как мама разгуливает по квартире в своей любимой розовой пижаме с Фомкой под мышкой. Раньше это выглядело так забавно, а сейчас оказалось очень больно. Я подошла к маме и крепко обняла ее за шею.

– Ты помнишь, как он сбежал? – всхлипывая, прошептала она, – мы тогда тоже плакали с тобой.

Я кивнула, размазывая горячие слезы по щекам.

Однажды вернувшись из сада, мы очень удивились, что Фомка не выбежал нас встречать.

– Фома! – позвала мама.

В ответ тишина. В поисках сокола мы прочесали всю квартиру, но напрасно. Даже его любимое гнездо пустовало.

– Ой! – мама вскрикнула от ужаса, указывая на окно. В одном месте, оконная сетка была аккуратно оторвана. Не сговариваясь, мы выскочили на улицу и как ошалелые, под недоуменные взгляды дворника дяди Вити, забегали по двору.

– Птицу свою потеряли? – наконец пробасил он.

– Да! – выкрикнули мы с мамой в один голос.

– Видел я его с утра, ковылял в ту сторону.

И дядя Витя ткнул метлой в неопределенном направлении.

С криками: «Фома! Фомочка!» мы еще битый час метались по окрестностям, но все было напрасно, и мы вернулись домой.

В воскресенье, бабуля, пришла с дежурства из больницы и бодро закричала с порога.

– Собирайтесь! Думаю, Фомка нашелся.

Мы с мамой встрепенулись и выскочили в коридор, с немым вопросом уставившись на бабушку.

– Ну, мама! Не томи! Где он? – простонала моя мама.

– Да не знаю, он или нет. Только наша медсестра Света вчера рассказала, что ее муж неделю назад во дворе нашел птицу с перебитым крылом, подобрал и приютил у них на даче.

– В общем, я думаю – это наш Фомка, с курицами у них живет, – деловито сообщила бабушка.

– Давайте, собирайтесь живо. Что замерли? – скомандовала она.

– А дача – это далека? – спросила я, натягивая кепку.

– Не знаю,– отмахнулась от меня бабуля. – Где-то у парка. Адрес я записала. Да, какая разница, нас уже машина скорой помощи ждет, я договорилась, нас свозят.

Вот так Фомка вернулся домой и прожил у нас еще два долгих года.

Эту историю от начала до конца я поведала молодому человеку в красной бейсболке, который назвал меня морем. Все время моего повествования он ошарашено грыз морковь и таращился то на меня, то на реку.

– Тебя Василиса зовут? – спросил он, после того, как я замолкла.

– Ага, – кивнула я в ответ. – А тебя?

– Ну, мы же знакомились, на катамаране,– он укоризненно покачал головой. – Алекс я.

– Вспомнила! – радостно закивала я. – Я еще подумала, что имя странное.

– Кто бы говорил, – Алексей смешно поджал губы. – Вася – это прямо очень обычно.

– Васей меня мама зовет, а так-то я Василиса по паспорту. Барахвостова.

– А я Алексей по паспорту,– молодой человек прямо давился смехом.

– Почему тогда Алекс?– не обращая внимания на его смех, спросила я.

– Так меня друзья прозвали, – подмигнул он, выпуская хохот наружу.

– Прости, просто Василиса Барахвостова – это очень забавно.

– Ясно, – мы надолго замолчали, разглядывая темную воду реки.

– Пойдем к костру? – позвала я.

– Любишь петь под гитару? – спросил парень.