Знаю и о том, что военный зритель не приемлет неточного применения военных терминов, каких-то отступлений от правил ношения формы, неестественной для офицера прически и тому подобного. Поэтому считаю себя обязанным даже о деталях военной формы одежды советоваться с профессионалами, тем более что среди них у меня много близких друзей.

Все ли роли военных, сыгранные мною, считаю удачными, полнокровными? К сожалению, не все. После просмотра нового фильма, бывало, уходил расстроенным. Чувствовал: чуть бы поменьше плакатности, побольше психологической глубины. Как коммунист, работающий на фронте искусства, считаю, что перед зрителем, военным в особенности, перед ветеранами я всегда в долгу. А сыграть современного командира, вобравшего в себя главное от первых краскомов, офицеров-фронтовиков беспредельную преданность партии, Родине, яркого представителя современной армии очень хотелось бы».

Еще раз перечитывая давний газетный текст – прошло без малого сорок лет с момента этой публикации! – я ловлю себя на радостной мысли. А ведь Василию Семеновичу нынче не может быть за него стыдно! Ни в коем случае. Более того, даже два последних предложения с откровенной партийной риторикой, немыслимой по нынешним внеидеологическим временам, выглядят для артиста вполне логичными и целиком оправданными. Ибо, в отличие от сонма коллег по цеху, визгливо и заполошно отказавшихся от собственных многолетних «прокоммунистических» убеждений, некоторые деятели даже принародно сжигали свои партийные билеты, артист Лановой никогда и нигде не порицал, тем более не проклинал наше общее социалистическое прошлое.

Сие вовсе не значит, что он – замшелый ортодокс и примитивный коммуняка. Наоборот, все кричащие недостатки той прошлой общественной системы Василий Семенович неоднократно и предметно, со знанием дела критиковал, некоторые и отметал. Но никогда при этом не поддерживал антинародную деятельность всех тех, кто разрушал нашу общую страну – великий Советский Союз.

Лановой не бежал за демократами, высунув язык и задрав штаны, никогда трусливо не лебезил перед ними. Один из очень немногих деятелей отечественной культуры, он, еще в самом зародыше так называемой перестройки, понял крайне серьезную, почти императивную истину. Поддержка так называемых демократов первой волны неминуемо приводит всякого нормального человека в тупик, в вонючее националистическое болото, в нигилизм, полный и окончательный. Ни сами демократы, ни их безвольные и недалекие попутчики уже не могли пусть и не сострадательно, но хотя бы терпеливо, не истерично взглянуть на муки и конвульсии социалистического общества, конечно, не самого лучшего в мире, но и, как теперь выясняется, далеко не худшего. В этом заключалась их глупость и трагедия одновременно.

А Лановой всегда был человеком мужественным, смелым, чрезвычайно независимым в своих нравственных, моральных и политических суждениях. И вместе с тем он – мудрый публичный деятель, прекрасно отдающий себе отчет в том, что значит для людей слово, сказанное им. Поэтому вы, дорогие читатели, никогда и нигде не встретите его праздного трепа для досужей публики, паблик сити, паблик рилейшнз, или как там еще говорят про пиар и саморекламу. Вы вообще никогда не увидите Ланового, что-то, где-то, кому-то рекламирующего, выступающего на модных столичных тусовках, на купеческих корпоративах или, не приведи господь, на телевизионных ток-шоу, вызывающих тошноту. Даже в самые трудные, лихие девяностые годы, когда прилавки столичных магазинов покрылись пылью, а Василию Семеновичу вместе с Ириной Петровной Купченко приходилось обучать двух сыновей-акселератов, он натурально брезговал любой рекламой.