– Опять кто-то у Яги яблоко украл да и слопал, иначе бы так быстро тут не оказалась, – шепелявил над ухом противный голос.

– И сколько там у нее еще этих яблок? – спрашивал в это время кто-то еще.

Но никто во тьме этой кромешной ничего на это не ответил никто. Становилось и холодно и жутко, даже дыхание спирало. А делать все равно нечего.

Да уж теперь она знала, что такое кромешная тьма и могильный холод, только поздно спохватилась, а еще ведьмой себя называла, наивная.

Царица оглянулась по сторонам. Она поняла, что попала в настоящую западню. И самое обидное, что некого ей было в том винить, кроме себя самой, никто не был виноват.

Она многое успела понять за это время, и то, почему так спокойна была Яга и позволила ей украсить это яблоко. Но как она сама могла быть такой наивной и доверчивой.

Черти между тем подхватили царицу и потащили ее тот самый на суд, куда стремились и души, и люди, и где завывал на разные голоса Стрибог, готовый испугать всех.

Мы-то с вами знаем, что кроме Ния суд над душами вершил повелитель ветров. Хотя он грозным казался, но, завидев Ния, души к нему и бросались, веря, что именно он может им как-то помочь, что-то для них сделать. Иногда Стрибог и делал, потому что ни с кем не был он дружен, никому он сроду не подчинялся, но надеяться на это не стоило. А уж царице особенно.

№№№№№№

Джина спрашивала только об одном – жива ли она или уже мертва, и что вообще в этом мире творится. И дивилась тому, что так и не может никак этого понять.

А между тем Стрибог немного угомонился, как и Ний, только что сюда подошедший. И все они замерли в одном порыве, понимая, что происходить будет что-то странное.

Джине показалось, что Ний как раз на нее и смотрел теперь, хотя тут было так много тех несчастных, чья судьба должна была решиться в одночасье. И они все где-то впереди были, на нее никто и не смотрел, но это разозлило ее еще сильнее. Она чувствовала себя чужой, забытой и заброшенной тут и ничего не могла предпринять, потому что не только царицей быть перестала, но и вообще не понимала, в каком мире и почему она оказалась.

Когда кто-то из них поднялся по дереву, а кто-то наоборот отошел в сторону и исчез, Стрибог повернулся к Нию,

– А это нам Яга с котом прислали, – говорил он, – никак не могла от яблока отказаться, вот и пусть теперь тут и остается.

– Пусть остается, ты царю Гороху скажи, что он ее еще назад вернуть может, вот и поглядим, насколько она ему нужна, – отвечал Ний.

Она чувствовала, что они просто издеваются над ней. Но с другой стороны, ей подарили надежду на то, что ей можно вырваться отсюда и вернуться назад. Правда, ей ни воин и ни освободитель, а вовсе не героический царь достался, но чем черт шутит, вдруг он так ее любит, что в прыти своей всех переплюнет. Но как-то с издевкой произнес это Ний. Показалось ей, что только посмеются они над ними обоими, хотя и в ее душе надежда умирала последней.

Но за это время поняла царица, что точно нельзя яму на других копать, сам в нее попадешь, на собственном примере это виднее. Если она сможет выбраться, то всем остальным о том непременно и расскажет. О, если бы только выбраться.

– Но узнает ли о том царь, что ему донесли, и кто вообще ему сюда дорогу укажет, – спрашивала она у чумазого чертенка, который был к ней ближе остальных.

– Об этом не беспокойся, раз они задумали такое, то все твоему царю известно будет. А уж обратно, как хочет, так пусть и выбирается сам. Тебе не о том, как он сюда доберется, а как обратно пойдет, думать надо будет. Орфей мало что смог, но тот был возвышенная душа, поэт и певец, а у этого вдруг получится.