- Ведь сам думаешь об этом же. На девчонку было нападение. Это не шутки, о Красновой надо позаботиться особо.

- Какое участие, - усмехнулся ректор.

- Она – ценная особь. Естественно, что я беспокоюсь. Лучше бы ты отдал её нам…

- Ты бы так беспокоился о собственном сыне, - отрезал ректор.

Голос сразу съехал с железных ноток:

- Ну что ты заладил? Бориска обойдется без меня. Ему без меня лучше.

- Ты его спросил? – поинтересовался Кош Невмертич.

- Ладно, не будем об этом, - примирительно ответил скрипучий голос. – Я тут ему для опытов кое-что раздобыл, по личному знакомству, из Намибии. Получишь в Центре, передай. Пусть забавляется, если ему так нравится артефакторика.

- Нравится, - сказал ректор, и теперь в его голосе зазвучали железные нотки. – Но ты же знаешь, что его талант в другом.

- Лучше бы никогда не проявлялся этот талант, - буркнул скрипучий. – Я только спасибо скажу. Всё, бывай. Мне пора на процедуры.

Стало тихо, я досчитала до десяти и тихонько толкнула двери, забыв постучаться.

Кош Невмертич – в строгом костюме темно-серого цвета, стоял посреди комнаты и задумчиво смотрел в стену. На прикроватном столике находился раскрытый ноутбук со включенным скайпом. Я догадалась, что именно по скайпу ректор только что и разговаривал с кем-то. С тем, кто считал, что на меня было совершено нападение.  

Ректор вздохнул, оглянулся и увидел меня.

Под глазом у него и в самом деле красовался синяк – не особенно большой, еще не особенно яркий, но синяк.

Я уставилась на него, позабыв о нападении, и меня охватил самый настоящий ужас. Подбить глаз мужчине, который нравится тебе до восторженного писка – это надо постараться, и не получится…

- Опять подслушиваете, Краснова? – произнес Кош Невмертич немного устало. – Я же вам говорил, что не стоит этого делать. Вдруг услышите что-нибудь вам ненужное. Птенчикам не надо лезть в дела волшебников, можно лишиться перышек. 

Зря он назвал меня птенчиком. Не так обидно, как назвать Колобком, но тоже ничего похожего на нежное прозвище. Только что я умирала от стыда и сожаления за поставленный синяк, а сейчас мечтала наставить ректору еще парочку синяков, да побольнее.

- Только вам и проявлять заботу о птенчиках, – ощетинилась я. – Вы про меня всё лето не вспоминали.

- А должен был? - ректор смерил меня взглядом и привычно скрестил руки на груди.

Сейчас он выглядел особенно высокомерно. Точно таким же я видела его, когда он выкрал меня из отдела полиции и притащил в свой институт. Всё решил сам. Потому что, видите ли, знает, как для меня лучше. Откуда знает-то?!.

- Если вы обещали меня подождать, это не значит, что надо было на время обо мне забыть, - выпалила я, глядя в серые холодные глаза.

Опять холодные! А ведь он смотрел совсем по-другому… Когда-то…

Обида, злость, горечь – все эти чувства захлестнули меня, и даже головная боль отступила.

- Вам надо сосредоточиться на учебе, барышня Краснова, - произнес Кош Невмертич, словно не услышав меня. – К сожалению, вы опять устроили нечто недопустимое на глазах у непосвященных. В прошлом году весь ютуб пестрел роликами с горящим пареньком, а в этом у нас красиво горела девица – на глазах у всех, выплясывая на столе. Когда уже вы повзрослеете?

Я сжала кулаки, упрямо наклонила голову, глядя исподлобья, и сказала сквозь зубы:

- Не обращайтесь со мной, как с малолеткой…

- Тогда не ведите себя, как таковая, - перебил меня ректор.

- Не буду, - пообещала я. – И сейчас же отправляюсь к бабушке. Вы не имели никакого права тащить меня сюда, - сказала, а сама не двинулась с места, надеясь, что сейчас услышу что-то другое, кроме холодных насмешек.