– Тебе это пригодится, возьми.

Тот с благодарностью принял странный подарок, и группа отправилась дальше.

За несколько дней они дообследовали этот сектор и им предстояло вернуться в Наволок. Однако, в последнем походе их застала непогода. Неожиданно небо потемнело, опустилась несвойственная лесу тишина, даже птицы замолчали и сам воздух вдруг стал неподвижным. Только сверху тяжело ворочались налитые влагой тучи. Резко сверкнули первые молнии, и вместе с ними налетел ветер такой силы, что деревья застонали, сгибаясь к земле.

Анастасий, первым поняв, какую опасность в себе несёт буря, велел всем бросить вещи и приказал взявшись за руки лезть в неприметный овраг между лесом и поляной. Приученные за последние месяцы к чёткой совместной работе, практиканты поспешили выполнить указания проводника.

В вековую сосну, склонившую крону над оврагом, ударил мощный разряд молнии. От треска у всех заложило уши, вокруг разлетелись обугленные щепки. Ребята были напуганы. Они напоминали промокших щенков, забившихся в угол. Лаврентий Евгеньевич старался приободрить своих подопечных, но гул стихии не давал возможности расслышать ни одного слова.

Их проводник, напротив, казался собранным и невозмутимым. Ураган был настолько сильным, что выкорчевал и переломал деревья. Место убежища завалило искорёженными стволами. Град с дождем промочил всех до нитки, в овраге образовалась большая лужа. Спасаясь от влаги и холода, все теснее прижались друг к другу, каждого била крупная дрожь.

Когда ураган закончился, наступила уже глубокая ночь, но дождь и не думал прекращаться. Темень стояла кромешная, пришлось буквально наощупь выбираться из‑под поваленных деревьев. Брошенные вещи найти никто и не пытался. Досталось всем, ссадины и ушибы ныли, а у кого‑то и кровоточили. Самое удивительное, что Анастасий был спокоен, его как будто буря и не задела и не впечатлила, а глаза его завораживающе переливались в темноте голубым свечением. Учёные шли за ним, вернее карабкались, медленно продвигаясь по бурелому. Спустя какое-то время удалось немного согреться, однако идти было всё сложнее и сложнее.

Вдруг, откуда ни возьмись, неподалёку загорелся яркий свет, ослепительно белый. Исследователей охватили странные чувства. Сознание стало ослабевать, очень сильно захотелось спать, а потому все члены группы попадали на землю как подкошенные. Только мельком, в полусне, самые стойкие смогли различить лица окружавших их созданий.

Лаврентию Евгеньевичу показалось, что он очнулся почти мгновенно. Оглядевшись, он увидел комнату в избе, а рядом с ним сидевшую Зинаиду Павловну в белоснежном платье, украшенном белыми сверкающими камнями. На голове у нее была диадема с голубыми самоцветами и огромным ярко‑голубым камнем в центре. «Бриллианты!» – подумал Лаврентий Евгеньевич. Он хотел было привстать, как Зинаида Павловна помешала ему, нежно положив руку ему на плечо.

– Ребята все в целости и сохранности, проспят еще денёк. – успокаивающе сказала она, и продолжила другим тоном, не отводя от доцента взгляда: – Я знаю, зачем ты здесь, какие силы стоят за тобой. Мы войны не хотим несмотря на то, что вы для нас не опасны. Будет лучше для всех, если история закончится так: по общепринятой версии вы нашли, что искали. Мы находимся на берегу озера Коргозеро, а восточнее, южнее и западнее находится много древних благородных лесов – берите, стройте поселки, железную дорогу, лет на семьдесят вам ресурсов хватит. Понимаю, рано или поздно благородный лес в этом месте закончится. Учитывая алчную человеческую натуру, предлагаю компромисс. От озера Долгое, по Долгой реке до озера Коргозеро, Гагатрино и Монозеро проходит геологический разлом. Эти озера являются жерлами древних вулканов, в которых содержится большое количество самоцветов, вроде тех, что на мне. Поэтому, наша щедрость является платой за ваше молчание и уничтожение всех свидетельств нашего существования из ваших архивов.