– Повторяю, с фонда позвонили! Есть же в Мире неравнодушные люди! – не успев взвыть от радости, как мама крепко, крепко прижала меня к себе и поцеловала. К нашим нежностям присоединился Милена.

– Ну слава Богу! – выдохнула с облегчением Милена, – И когда? Когда сделают операцию? – и меня интересовал этот вопрос, поднимаю на маму глаза.

– Завтра! – радостно кричит, – Завтра уже Серёжу прооперируют в Израиле!

Как я долго ждала этого момента, вроде прошло совсем ничего дней, а казалось, что прошла целая вечность. Вечность – ради, которой и из-за, которой мы с мамой не спали ночами. Торговали на дороге овощами, фруктами, продали все что только можно было продать, недосыпали и даже не доедали, и оно того конечно же стоило. Папа поступил бы точно так же, случись с кем-то из нас такая беда. Я знаю, видела его – горем убитого, когда маме поставили страшный диагноз "рак молочных желез" а я тогда совсем маленькая была. Четырехлетняя девочка не знала, почему мама так долго лежит в больнице, а папа по ночам плачет? Папа победил мамину смерть, обманул горбатую! Маму так же успешно прооперировали, да она без красивой груди, однако осталась жива и здорова!

– Мам, так надо собираться и лететь с ним, пошли собирать вещи.

– Доченька, я одна с ним полечу в Израиль, а ты проходи практику и следи за домом, – давно я не видела ее такой беспечальной и спокойной.

В душе все стало спорадически расцветать, когда мама бегала из угла в угол комнаты к сумке с папиными вещами, не забывая меня с любовью обнимать, успокаивая:

– Все будет хорошо, доченька, не переживай. Это буквально на пару недель, не успеешь даже соскучиться, как мы вернемся с папой домой, – застегивает сумку и снова ко мне подходит, – Ну чего ты загрустила?

– Я люблю тебя, мама. Я безумно вас с папой люблю, – нежно обнимаю маму, прежнюю мамочку, которая теперь похожа на ангела в обычной своей манере. Признаться, соскучилась по ее таким объятиям, да я не ребенок, но мама права, я всегда буду маленькой для нее и сейчас я хочу быть ее маленькой девочкой. От нее всегда веет ванилью и парным молоком.

– Доня, доченька, – ласково называет и начинает проводить по моим белокурым распущенным локонам, извиняясь, – Ты, прости меня за обидные слова, я не хотела, это всё обстоятельства и не иначе, – я понимающе, молча кивала головой.

Я могла и уснуть на материнском плече, только не успела опомниться, как мама села в машину с дядей Валерой, а я этим временем, уже машу им вслед рукой и с непонятной тревогой на сердце плачу.

Всю ночь я провела на кухни, мне надо было отвлечься от винегрета в голове. Невысказанные мысли одна за другой посещали, я гнала их прочь, но одна прицепилась клешнями и била по нервами, как по обожженным струнам отчего чувствовала себя неспокойно. Подняла телефон и набрала мамин номер, чтоб сказать то, что из-за своего дурного характера не смогла произнести. "Мама, прости меня". Надо было тоже извиниться перед ней, ведь она моя мама, но линия гудков сменилась на "Абонент не доступен или находится вне зоны действия сети". Я представляла, как она рядом с папой сидит в самолете и волнуется за него, а еще я чувствовала непонятную тревогу и страх, которым не могу сейчас дать объяснения. Именно сейчас мне хотелось рассказать ей обо всем, что со мной произошло в ту ночь, никому больше, а только самому верному и понимающему человеку – маме! Снова и снова набираю ее номер, а там по-прежнему нет заветного: "Слушаю, доченька". Сообщением писать считаю не правильно, хотя.. чем отличается телефонный разговор от сообщения? Конечно же ни чем! Правильнее всего если по возвращению расскажу ей правду.