Я довольно хорошо помню, как мама тогда сидела рядом со мной и дула на опухший бок. Немного, но от этого мне было немного легче терпеть боль.

Чуть наклонившись вперёд, я медленно подула Тиму на покрасневшую кожу, как моя мама, когда-то мне на колотую рану. И Тим чуть расслабился.

Положив на рану неаккуратный квадратик бинта, я наклеила поверх него лейкопластырь, закрепляя компресс на месте. Так же я проделала с оставшимися порезами на его груди и спине. Где-то я накладывала повязку, а где-то нет. К концу процедуры Тим был ужасно вымученным и вымотавшимся.

– Теперь можешь спать, – сказала я тихо, когда в последний раз моё дыхание коснулось его тела. Встав с дивана, я бросила на Тимура взгляд, и моя рука непроизвольно потянулась к его волосам, прилипшим к влажному лбу. Убрав волосы с лица, я запустила пальцы в его волосы, поправляя их.

Уходя, я накрыла парня лёгким мягким пледом, который нашла в шкафу. Выключив лампу, я немного приоткрыла окно с краю, отодвинув штору, и принялась убирать остатки сымпровизированного процедурного стола.

В том же шкафу я нашла футболку с шортами, и, быстро переодевшись в ванной, вернулась в общую комнату, решив сходить в душ утром. Мне не хочется сейчас оставлять его одного.

Когда я зашла в комнату, Тим мирно спал у стены, наверное, подвинулся, пока я переодевалась. Пододвинув ближе к дивану кресло, стоящее у окна, застелила его найденным в шкафу постельным. Сев на край кресла, я посмотрела на Тимура, и накрывшись одеялом, легла. Я бы хотела думать, что уснула сразу, но это было не так.

Перед сном некоторые мысли посетили мой уставший разум и вот-вот готовое отключиться сознание. Это были мысли о Саймоне и Зене, которых я должна ненавидеть, которым должна желать гореть в аду, но я не могу так думать и желать такого, а от этого становилось тошно. А ещё становилось хуже, когда я понимала, что, если им понадобится моя помощь, то я сорвусь и поеду. Наплевав на всё, что они мне сделали, я поеду им помогать.

Видимо, в этот раз я не смогу сама себе вправить мозги, как ни старайся.

Уснув днём за пару с Тимуром, я проснулась глубокой ночью, к сожалению, не отдохнувшая. Нет, организм пришёл в норму, но ожидаемого облегчения не последовало.

Я просто проснулась, как это часто бывало в обычные ночи, и смиренно лежала, уставившись в потолок, неосознанно выводя пальцами рисунок на простынях. Ничего необычного не было в моём пробуждении, только иногда брошенные взгляды на мирно спящего Тимура разбавляли мои «ночные будни» и мысли, что сопутствовали этим взглядам.

Раны Тима не были серьёзными. Вся опасность ситуации заключалась в потере крови, от чего даже магия не всегда спасет, и я очень надеюсь, что ему станет лучше.

Я, устав лежать неподвижно и поняв, что просто тяну время, а не отдыхаю, встала, не спеша сложила кресло. Убрала обратно в шкаф постельное бельё и оставила сверху записку, что им уже пользовались. Сев за стол с телефоном, просмотрела электронную почту, входящие сообщения и нет ли пропущенных звонков. Всё было тихо. Алина написала, что они приехали и позже она со мной свяжется.

–Хорошо, – коротко ответила я, отправив ей небольшое сообщение о том, что буду ждать. –Теперь правда было бы неплохо позавтракать, – у меня с детства странная привычка разговаривать вслух. Маму это иногда раздражало, а отчима пугала.

С горем пополам я нашла в этой квартирке электрический чайник, запрятанный глубоко в кухонных шкафах, заварник, который был рядом с чайником, и саму заварку. Включив чайник, я пошла исследовать холодильник, есть хотелось адски. Вчера кроме круассана я ничего больше не ела, у Матвея тоже поесть не вышло, слишком нервничала.