Я не совсем понимал, о чем идёт речь, но тревога сдавила сердце стальными тисками. Я почти кожей ощущал нависшую над миром Беду.

– Надо добраться до Башни до заката 28 дня августа. Другого пути развеять чары приспешников Повелителя Хаоса Анархеима и защитить Земной мир и ближайшие отражения просто нет. Легионы Хаоса, как саранча, пожирают одно отражение за другим. Реальность за реальностью. Их Алчность ненасытна, и они не остановятся, пока хоть где-то есть Порядок и Закон.

– Да откуда у нас Порядок и Закон? – Голос Павла становился все злее. И вдруг я ясно увидел тень рядом с ним.

Мерзкое существо шевелило губами, а Паша вторил ему голосом.

Я замер, поражённый догадкой. Решение пришло само собой, подняв перевёрнутое ведро и зачерпнув речной воды, плеснул ею в тень. Паша оторопел, а тень начала таять пронзительно визжа.

– Ты совсем с башкой поссорился? – начал Павел, но в голосе не осталось и следа от былой злобы.

– Шептуны, демоны, просочившиеся сквозь завесу и наводнившие сумрак… – прошептал я слова толи из книги, толи из какого-то фильма.

– Ты видел его? – встревожилась Кима.

– Тень, рядом с Павлом. Но сейчас она исчезла.– прошептал я.

– Плохо дело они все знают, надо спешить. – затараторила Кима.

– Так ты можешь толком объяснить? – не унимался Паша.

– Говорят же тебе!!! – вспылила кикимора,– слуги Хаоса почву для вторжения готовят, а без Бога в сердце вы с ними не совладаете. Вот и сеют приспешники Анархеима среди вас смуту всякую. И поверь – Игуароны покажутся вам невинными младенцами по сравнению с тем, что надвигается на этот мир.

– Так ты с нами пойдёшь? Или просто путь укажешь? – спросил я.

– Юр?!! Ты совсем рехнулся что ли? Куда ты собрался-то?

Я сжал топор.

– Наверное, после сегодняшнего, я уже ни в чем не уверен, а так то: к ментам нельзя, домой нельзя. На работу тоже нельзя. А если все одно бомжевать, так хоть с надеждой на что-то хорошее. Да и жажду приключений ещё с самого детства утолить хотел. Кто знает, может это мой шанс? – Я улыбнулся, а в памяти всплыли образы великих героев из любимых сказок. Плечи расправились сами собой, грудь поднялась, словно впитывая мощь и силу книжных героев и образов. И вдруг все проблемы этого мира стали мелкими и не существенными.

– Неее, я пас, сгинем мы там. Пропадём не за понюшку табака. Я тут останусь. Прости. Не мое это. Я своё отвоевал.

Я протянул Паше ладонь. Тот замялся.

– Предаст он дружбу твою. – гнев сталью звенел в голосе Кимы.

– Только уйдём мы, как он в полицию побежит. Да тебя во всем обвинит.

– Ну и что с того? Я холостой, у него семья. Как им без кормильца? Спасём мы мир или нет – не известно. А так хоть не за грош пропаду.

Я не опустил руку и после моих слов Паша впился в неё и начал трясти.

Вытащив из кармана связку ключей, я бросил их Павлу.

– Бери машину, тебе она нужнее, не поминай меня лихом, а бог даст – может, свидимся.

Пашка поймал ключи.

– Спасибо… – все что он сумел сказать, и поспешно зашагал к внедорожнику.

Я, сунув топор за пояс, повернулся к камышовой женщине:

– Ну веди красавица. Только вот беда: я тоже этот Аксион не знаю.

– Пошли Уриил, всего-то одной проблемой больше, что-нибудь да, придумаем.

Кима посмотрела мне в глаза, пристально, словно пытаясь выведать что-то сокровенное в недрах моей души.

Я не отвёл взгляда от чёрных как ночь глаз кикиморы.

– А ты не так прост, как хочешь казаться. – Я улыбнулся неожиданному комплименту.

– Не отставай, заблудишься, а ты теперь Последняя Надежда порубежья.

Очертя голову крестным знамением, я шагнул в прибрежные камыши за Кимой.