–Я хочу спросить, а будет ли мне компенсация за принесенный ущерб?

–Какая компенсация сударыня и от кого, позвольте спросить, вы ожидаете компенсации?

–Ведь я пострадала материально и потеряла работников не только тех, которых сама забила, но и тех, которые померли от полицейских плетей.

–Государь защищает вас сударыня от бунта и неповиновения ваших же крестьян, также император дает вам защиту от осуждения общества, но позвольте обратить ваше внимание, что в указе ни о какой компенсации не говорится вовсе. Не правда ли…?

Наступившее молчание вызвало у Дарьи легкое призрение, вообще она никогда не теряла самообладания, когда разговаривала с многочисленными высокопоставленными чиновниками, хотя иногда ей, ой как хотелось вцепится в глаза какому ни будь молодому отпрыску Муравьевых, особенно, когда он, сморчок зеленый, начинал с ненавистью говорить о господах, что продают своих крепостных на ярмарках и площадях вместе с сеном, лошадьми и коровами…

–Я вас не услышала, простите, задумалась.

–Вы не хотели бы вернуться на службу?

– О какой службе речь? Я вся во внимании.

–По вашему покойному мужу вы приходитесь родственницей многим уважаемым фамилиям России, но увы – живете, хоть и не далеко от столицы, но очень далеко от общества гвардейских офицеров, а с вашей красотой они приняли бы вас в свой круг с радостью.

–Да – это так.

–Не хотите ли выйти замуж еще раз?

–Неожиданное предложение и странное, надо сказать. Я никак не ожидала услышать нечто подобное от полицейского чиновника.

–Вы выйдете за престарелого в отставке гусара и князя, между прочим. У него собираются не только старики, но и молодые дворяне самых известных фамилий. Генерал сей создал в полку, расквартированном на его землях, тайное общество. Вам надлежит собирать сведения, которые смогут заинтересовать полицейский департамент.

–Вы думаете, что я буду принята в семью князя, кстати не Муравьев Николай Николаевич ли этот князь?

–Он сударыня и когда-то был влюблен в вас, не правда ли?

–После всех слухов обо мне, вы верите, что я смогу запросто присутствовать при антиправительственных разговорах? Кому же я должна передавать эти сведения?

–Вы все узнаете чуть позже.

Так и было закрыто дело об избиении и массовой гибели крепостных графини Салтыковой. Ее спасло согласие вернуться на службу и стать тайным агентом третьего отделения, которое было подчинено графу Бенкендорфу.

Дарья шла по жизни безмятежно и на сегодняшний день, слава Богу, все как будто обошлось. Взять в приемники своему покойному мужу еще одного неврастеника, да еще и капитал его можно прибрать к рукам, это по мне – думала Дарья. Все сразу иметь невозможно, а я буду, особенно если государь того хочет. К тридцати годам уже понимаешь, что, если достанет ума, можно иметь мужа для выходов в свет и пользоваться абсолютной свободой при этом. Княжна Салтыкова сможет себе позволить придворного художника или музыканта, о котором будет знать сам император, для утех же можно купить красивых крепостных парней, а чуть что – запорю на конюшне и слова никто не скажет. Перед ней, как говорила, смеясь сестра, доверчивый и без памяти влюбленный в нее когда-то осел.

Дарья, чутьем опытного охотника, сразу же распознала и была уверена, что Муравьев станет делиться с ней мыслями о несправедливости государственного строя без боязни и скромности. Он не может существовать иначе и будет до самого своего конца искать способы борьбы с крепостным правом, а я стану свидетелем его предательства. Если все факты бунтарских настроений в его полку слепить воедино, то это будет систематическая антироссийская подрывная деятельность и он вовлечет в нее всех своих офицеров. Нужно воспользоваться моментом и стать княгиней. Дарья была уверена, что стоит генералу увидеть ее вновь и страсть к этому жалкому старику вернется с прежней силой. Любовь способна закрыть его разум, и он выложит все свои планы, не допуская мысли о провокации с ее стороны. Он просто не поверит тому, кто попытается ее опорочить перед ним и данной ему властью уничтожит доносчика, будь он даже его собственная дочь.