Вскакивая на ноги, Элиз попробовала поразить сразу две оставшихся цели. С левой руки, почти не целясь, она выпустила три остававшихся пули в сторону пожилого мужчины в синем костюме. С правой выстрелы из «Steel Truth» сразили последнего из этой четверки. Получилось все это на удивление быстро, хотя не так точно, как хотелось. Теперь магазины и «Кобры» и «Стальной Правды» были пусты. И если бы появился кто-то еще из недругов мисс Милтон, то этот бой мог кончиться для нее печально. «Вот в этом минус», – отметила для себя Элиз: – «Если стрелять сразу с двух рук, то не перезарядишься быстро. Тем более не перезарядишь остробой – он сложнее в заряжании».

– Не убивайте! Госпожа, умоляю! Пожалуйста, добрая госпожа! – Григорий только сейчас смог открыть рот. Вокруг него лежало три трупа, четвертый из господ, которых он вызвался проводить к рыбному складу, был жив, потом как судорожно вздрагивал и пытался дотянуться до остробоя.

Медленно подняв руки, Григорий опустился на колени. Мисс Милтон подошла ближе, на ходу перезаряжая «Steel Truth». Все-таки он был удобнее «Кобры», и главное, не производил много шума.

– Добрая госпожа? – переспросила Элиз молодого грузчика, сделала еще шаг и наступила на руку человеку, пытавшемуся дотянуться до остробоя.

– Я не с ними, добрая госпожа! Честное слово! – выпалил Григорий, глядя на незнакомку словно на богиню смерти.

– Не мешай мне. Я хочу поговорить с ним, – сказала Элиз, потом резко ткнула ногой раненого в бок и спросила по-английски. – На Уэйна работаете, сволочи?!

Тот зарычал в ответ от боли и злобы.

– Тебе помочь заговорить? – баронесса навела остробой на его ногу пониже колена и плавно нажала спусковую скобу.

Раздался щелчок, и раненый заорал.

– На виконта Коллинза! – прорычал тот, хрипя от боли.

– Сколько осталось в эрмике?.. – Элиз не сразу вспомнила марку машины, названую кладовщиком. Потом добавила для ясности: – Сколько ваших в «Мармуте»?

– Трое! – проорал он. – Трое и драйвер!

– Хорошо, – Элиз отбросила ногой валявшийся рядом остробой, и теперь, обратив внимание на Григория, сказала ему: – Беги отсюда! Но пока я не уйду, молчи, о том, что видел.

– Да, добрая госпожа! – он трижды поклонился ей, вскочил и побежал.

Баронесса пошла к распахнутой двери склада, где должен был ждать ее Иосиф Семенович. Но на полпути вдруг резко повернулась и выстрелила в раненого, с которым только что говорила. «Добрая госпожа…», – мысленно произнесла Элиз и оправдываясь перед собой, добавила: – «Он бы не выжил – так лучше мне и ему».

Когда она вошла в склад, то увидела напуганного Иосифа Семеновича. Его большие, вытаращенные глаза смотрели на нее. Кто-то, видимо стоявший несколько секунд назад рядом с кладовщиком, мигом скрылся в главном складском помещении. Элизабет увидела лишь мелькнувшую тень, услышала торопливый топот.

– Госпожа… Мисс Милтон!… – простонал Иосиф Семенович.

Убрав в кобуру остробой, англичанка подняла к кладовщику вопросительный взгляд серых красивых глаз.

– Вы же сказали, что только хотите поговорить! – выдохнул он.

– Я и поговорила. Как, по-вашему, я должна разговаривать с людьми, которые хотят меня убить? Вашего Гришку не тронула, и он назвал меня «доброй госпожой», – баронесса улыбнулась, ей на самом деле было приятно это мимолетное воспоминание. Элизабет восприняла его, как явный диссонанс по сравнению с эмоциями, которые подарили ей люди герцога Уэйна. Хотя перед смертью тот раненый назвал другого человека, которому они якобы подчинялись: некого виконта Коллинза.

– Вы понимаете, что теперь здесь будет? – снова простонал кладовщик.