Я прикинул, что за пару часов может мне удастся как-то решить вопрос с мамой, а если нет, то могу просто выйти ненадолго из дома и на улице переговорить с госпожой Евстафьевой. Поскольку она сказала «мы к тебе сейчас прилетим», то скорее всего это «мы» - она и Родерик. Значит серого мага еще не унесло потоком, и он вместе с Талией желает получить помощь в этом вопросе. Недавно, я дал ему понять, что потоку перерождений можно противостоять. Не знаю, стоило ли ему говорить об этом. Я лишь хотел сказать Родерику, что он не сможет находиться возле Талии долго, и скоро их неожиданный союз разрушит могучая вселенская сила. Но говоря это, сказал чуть лишнего. Другой бы человек не придал бы значения моим словам, но Родерик – маг, и хороший маг, он сразу понял, то я кое-что знаю. И вот теперь передо мной встал еще один серьезный вопрос: объяснять ли Родерику технику уклонения от потока перерождений? Ведь это вопрос не мелочный. За ним стоит больше, чем судьба человека: судьба на множество жизней вперед, судьба с бесконечным продолжением. И еще вопрос помельче, но тоже важный: хочу ли я, чтобы Родерик остался с Талией? С одной стороны, серый маг – не такой уж плохой парень, он гораздо лучше любого из «волков», с которыми водилась Талия. А с другой, он - парень не очень хороший, учитывая его беспринципность и не во всем здоровое прошлое. Вместе с взбалмошной Талией, имея знания Родерика, его магическую силу и силу артефактов, эта парочка может натворить немало бед. Только в данном случае, даже боги не могли бы просчитать последствия того или иного решения.

Думая об этом, я вспомнил об Артемиде и мысленно воззвал к ней, спрашивая совета. Это был один из тех редких случаев, когда мне трудно принять решение самому. Охотница не ответила, но знаю, что она услышала меня.

За окном раздался шорох шин подъехавшего эрмимобиля. «Олимп»? Я поспешил к окну, так и есть. Из машины вышла Ковалевская, как говорится вся в блеске и славе. Для меня Ольга Борисовна тоже богиня – капризная и прекрасная. Я быстро убрал разбросанные на столе бумаги и направился ей навстречу.

- Ваше сиятельство, к вам княгиня Ковалевская Ольга Борисовна! – раздался голос дворецкого из говорителя. Произнес это Антон Максимович с какой-то особой торжественностью точно церемониймейстер на императорском приеме. Мне на секунду даже стало смешно.

И тут мне на ум пришла неплохая идея: говоритель! Ведь он наверняка включен в маминых покоях, а значит, я могу сказать ей все, что нужно через него! Я смогу донести до нее важные мысли насчет ее заблуждений по Майклу. Балбес, почему я не подумал об этом раньше?! Потому… Потому, что на каждое полезное действие свое время.

Я встретил Ольгу на лестнице, взял ее под руку, и мы вместе поднялись на второй этаж. В коридоре я остановился и сказал:

- Оль, я очень благодарен тебе. Так неожиданно и приятно.

- Что «неожиданно», Елецкий? – сейчас от нее даже обращение ко мне по фамилии, звучавшее с легким раздражением, казалось особо приятным и теплым. - По-твоему, было бы «ожиданно», если бы мне было безразлично, что происходит вокруг тебя?

- Слушай, а ты сегодня особо прекрасно выглядишь, - проговорил я, обнял ее и поцеловал в губы.

Она не сопротивлялась, закрыла глаза и чуть пошалила своим язычком. Затем тихо сказала:

- Я же собиралась покупать туфли. Поэтому, - потом отстранилась и деловито спросила: – Какая дверь Елены Викторовны? Эта?

Ковалевская смотрела именно на ту, за которой располагались покои графини.

- Да. Что ты задумала? – спросил я.

- Просто постучу и попрошу ее открыть, - княгиня решительно направилась к двери покрытой изящной резьбой.