А еще я читала, что голого человека в тайге в сезон комары могут полностью выпить часа за два. Кажется. Или нет, за два – половину человека, значит, всего целиком – за четыре, но через два часа это уже не будет иметь никакого значения.

– Ветки свирры! – воскликнула служанка. – Какая роскошь! Милая госпожа, вы позволите взять одну? Малыш Юннеке расчесал себе тельце до крови! Я положу ему в кроватку.

– Бери сколько хочешь, – охотно разрешила я и подумала, что служанка себе на уме. Какой вывод я могу сделать из ее слов? Вшей, по крайней мере, у меня нет, и пусть Йоланда была нелюбимой дочерью, бракованной уродкой, от которой поспешили избавиться, видимо, сразу после того, как она заполучила свою хромоту, а было ей тогда мало лет, раз уже после родилась ее ныне умершая сестра, – несмотря на все это, она была всем обеспечена, в том числе и украшениями, и дорогими средствами местной загадочной гигиены…

– Да благословят вас Все Святые, милая моя госпожа! – обрадовалась служанка и проворно сунула веточку за пазуху платья.

– Расскажи мне, – попросила я. – Все решили, что я могу просто исполнить дочерний долг.

Принято ли здесь говорить о любви к родителям?

– Как вы знаете, госпожа, его высочество наследный принц Арье должен выбрать себе жену, – подумав, сказала служанка. – Никто не знает, что он за человек: он так же, как вы, воспитывался в дальних краях, а его брат не вынес лихорадки. И злые языки говорят, что он выберет деревенскую девку… – Пальцы, лоб. – Да простят меня Все Святые за то, что язык мой повернулся так сказать о милой госпоже.

Она забормотала какую-то молитву, а я отстраненно подумала, что у меня тоже не так уж и много шансов дожить до результатов отбора. Что здесь – вершки, корешки, костоправы с повивальными бабками. Если кто-то возьмет и отправит меня в полет с лестницы – а сомнительно, чтобы у Йоланды достало сил на сопротивление и бегство – никто меня не соберет так, как было. Или мне накапают в алкогольное пойло какой-то яд. Принцу явно не интересно ее прихрамывающее величество, но соперница есть соперница, конкурентку следует устранить.

Хотя, конечно же, все зависит от их критериев – они ведь могли быть совсем не такими, какими мне представлялись. Вдруг хромота здесь – преимущество? Ну мало ли… метка богов? Личный фетиш будущего жениха? Нет, ведь мать Йоланды считает ее уродкой. К лучшему, значит, для меня моя кривая нога, меня сбросят со счетов? Очень вряд ли. Не так важно, кого выберет царь, или не царь, принц, суть не в этом, а в том, настолько мощные силы стоят за чьим-то тщедушным тельцем.

Я ощутила острейшее раздражение на собственное незнание. Как, как прикажете работать в условиях, когда тебе неизвестны правила?

Я перевела взгляд на служанку. Сколько же у тебя, милая, было детей в твоем счастливом браке с незнакомым мне Хакке, и насколько тебя еще хватит? А я? Королевы ведь тоже мерли от родов как мухи…

– Его величество слаб здоровьем еще с войны, – зачем-то сказала служанка и посмотрела на меня… Нет, так не пойдет. Не нравится мне такой взгляд.

– А что там, на площади, происходит? – перевела разговор я, не желая, чтобы моя собеседница сочла мои расспросы слишком… неуместно подробными. Я пока что боялась спрашивать слишком много, не понимая, что я точно должна знать, а о чем нормально оказаться не в курсе.

– Городской суд, – улыбнулась служанка и вернулась к своим делам.

Видимо, она должна была перетряхнуть весь сундук – это было вполне логично: я тоже время от времени перекладывала все вещи в шкафах и комодах. Тем более, что здесь с глажкой точно было куда сложнее, чем там, куда мне уже никогда не вернуться. Это было кстати: я могла спокойно подумать, а заодно рассмотреть, что тут носят.