– Да не суть, – махнул рукой Вадим, – кто бы не начал эту борьбу, главное – что она идет, а Рюрика еще и в проекте нет, следовательно, у нас на дворе примерно 820-е года.

– Или 830-е года…

– Ха, звучит, конечно, несколько неопределенно…

– Ну и что с того?

– Согласен. Пусть по времени будет небольшой плюс-минус. Вот только почему мы знаем, что Новгород якобы основал Рюрик, ибо, как говорится, все началось с Рюрикового городища, а у нас по факту Новгород уже существует, а Рюрика еще нет.

– Ну-у-у, – загадочно протянул реконструктор, – все возможно…

– М-да, – не менее загадочно вздохнул Вадим, – значит, мы сейчас в самом разгаре, как говаривал старик Гумилев, русского пассионарного толчка… слияние этносов, образование суперэтносов и прочая, и прочая…

– А тебя что-то не устраивает?

– Да все меня устраивает, кроме наличия четкого плана – что делать?

– Ладно, как-нибудь разберемся.

– Конечно, разберемся, но с планом все же как-то понятнее. Особенно совершенно не ясно, как нам домой возвернуться.

Они почти одновременно заметили спешившего к своему подразделению десятника Палея. Еще в самом начале привала он куда-то запропастился и вот теперь со всей мочи поспешал назад.

– Вот Пашка огорчится, когда узнает, как далеко во времени нас занесло, – философски заметил Вадим, всматриваясь в жестикуляцию десятника.

– Да, а чего ему, – ответил Андрей, – лучше нашего устроился, а вот у нас тут что-то затевается, – он кивнул в сторону Палея.

Тем временем Палей принялся поднимать людей, на ходу сообщая всем, что мост через реку сожжен и что всем приказано валить деревья и вязать плоты.

Закончив обед, почти все десятки разошлись по лесу, и вскоре со всех сторон послышались удары топоров. Деревья валили и стаскивали к берегу, где из них при помощи крепких веревок связывали большие плоты.

Через два часа было готово несколько вместительных плотов, и переправа началась. Первыми переправились два десятка конников, которые, выскочив на берег, тут же унеслись вперед разведывать дорогу. Переправа остановилась на время и возобновилась только тогда, когда вернувшиеся из разведки всадники подали сигнал – мол, все в порядке.

Плоты сделали еще несколько рейсов, перевезя на противоположный берег четыре десятка конников. Князь с высоты седла наблюдал за переправой. Казалось, он был доволен – все шло по намеченному плану. Наконец пришла очередь переправляться пехоте. Десяток Палея находился ближе всего к плотам и потому одним из первых погрузился на него и благополучно переправился. Когда второй рейс с пехотинцами отчалил от берега, с двух сторон, из-за поворотов реки выскочили ладьи викингов. С одной стороны приближалось два драккара, с другой – шло три. Их заметили на обоих берегах. Воины на плотах быстро заработали шестами, пытаясь вернуться и пристать к берегу. Вадим видел, как на противоположном берегу Боривой отдает приказы. Воины строились в шеренги на песчаном пляже, прикрываясь щитами, готовые отразить десант. Вперед выступили лучники, тоже приготовились встречать незваных гостей.

– Викинги! – с трепетом в голосе, воскликнул Сигурд, глядя на стремительно приближающиеся драккары.

Вадим обернулся – на этом берегу было не более пяти десятков пехоты и семь десятков конных. Полетели первые стрелы. Лучники новгородцев начали перестрелку с противником. Не все плоты успели повернуть к спасительному берегу – несколько из них снесло течением прямо под форштевни драккаров. Ладьи викингов с разгону налетели на плоты, и словене, не удержавшись на ногах, посыпались в воду, как спелые фрукты с деревьев. Упавшие в воду новгородцы тонули, а тех, кто пытался выплыть, добивали стрелами и сулицами. Дружина Боривоя разом потеряла два десятка бойцов.