– Точнее и не скажешь! Всё-таки цивилизованный человек, вроде меня, куда сильнее варвара.

– Если он и правда сильнее, то почему тогда он так неистово на него нападает и так упорно его преследует?.. Почему он затевает целый крестовый поход против души, свободы, чести и жизни варвара?.. Для чего на каждом шагу ему требуется проплаченная и бесконечно лживая реклама? Уж не для того ли, чтобы выдать преступления за дела на благо общества и нации? Не для того ли, чтобы потакать низменным инстинктам убогих и завистливых бездарей?..

– Видно, друг мой, вы нацелились ни много ни мало на общенациональное нравственное преобразование нашего народа. Только помните, что на свете есть полиция, которая вас остановит, и врачи, которые вас от этой напасти вылечат…

– А вам бы их только подначивать! Такое общество и само без особого труда может породить варвара – наиболее человеколюбивого персонажа из всех цивилизованных людей, а современные писатели всё никак не найдут ему достойного применения. Меж тем, сударь, в вашем полицейском, медицинском и книжном царстве человек, с рождения превосходящий остальных, неминуемо становится не только жертвой собственной гениальности, но ещё и вашей добычей. Вот так благородно вы и гоните его по всей стране, записывая порядочных людей в развратители, незаслуженно обвиняя их в предательстве и обращаясь с ними как с полоумными.

– А всё потому, что предателем у нас считается любой, кто не желает водить хоровод вместе со всеми.

– Предателем чего?.. Уж не лжи ли? Что скажете, дорогая моя Сербица?

– В первую очередь предателем нашего Государства, – настаивал сочинитель, – а затем и всего человечества, цивилизации!..

– Типично югославское заблуждение. Выдающийся человек никогда никого не предаст, а значит, для вашего Государства он тоже не предатель. Всё, что он делает, он делает для того, чтобы Государство это облагородить. А человечество? – Достаточно просто на вас посмотреть, послушать вас, и можно с уверенностью сказать, что ни человечества, ни цивилизации вообще никогда не существовало. Или, если вам так уж нужен музыкальный контрапункт: человечество живёт лишь в сознании тех, кто от него страдает.

Петар Паллавичини.

Скульптурный портрет Растко Петровича. 1922

– Всё-таки ваш пессимизм кажется мне чересчур модернистским.

– Да что вы! Дурные слова суть дурные суждения, а дурные мысли равны дурным поступкам. Модистки и пессимисты тут ни при чём, когда речь идёт о зенитизме. А зенитизм – это чистой воды оптимизм, мысль, очищенная ото лжи, идея без лицемерной подоплёки, луч света в тёмном лабиринте философии, литературы или политики…

– Но если существование человечества вы отрицаете, то как же вы можете любить и быть любимым? – не унимался сочинитель, намекая на стоящую рядом Сербицу.

– Я-то?.. Через отрицание я как раз-таки утверждаю. Отрицая материальную ценность вещей, я утверждаю собственные чувства, а с ними и духовное бытие материи во всей вселенной. Это то, что я называю метакосмосом^>23. И пусть такого слова нет ни в одной энциклопедии, как, собственно, там нет и моего имени или понятия «зенитизм». И кстати, любви научить никого нельзя, ведь любить – всё равно что дышать! Вот вам доказательство: меня любит одна-единственная женщина, а мужчины на горе Авале – все поголовно – меня ненавидят. И чтобы уберечься от этого смертоносного порыва ветра – а я имею в виду завихрения, что возникают в человеческой любви и ненависти – я родился уже женатым! Да, именитый вы мой бедняжка, в брачный союз я вступил тогда же, когда появился на свет.

– Что вы говорите?.. Вы женаты?.. И на ком же?..