– А подстричься не желаете? Извините, если случайно обидел, но я вижу, что вы оба – не франки, которые берегут свои волосы пуще зеницы ока, ибо считают, что в них заключена колдовская сила.

– Нет, мы не франки, – Радомир улыбнулся, вспомнив Хлотаря и его знаменитые косы, которые тот и впрямь очень берег.

– Тогда прошу, наклонитесь… Ага, так…

Цирюльник сноровисто вымыл юноше голову теплой водой из принесенного мальчиком-слугою кувшина; вместо мыла он использовал золу и какой-то приятно пахнущий корень.

– Ну, господин, как будем стричься?

– А как здесь принято?

Парикмахер пожал плечами:

– Люди пожилые и солидные обычно стригутся коротко, а молодежь, наоборот, отпускает и завивает локоны.

– Хорошо, тогда и мне завейте. Только слегка.

– Эй, эй, Луций! – повернувшись, закричал цирюльник в сторону дома. – Накали-ка мне щипцы для завивки. Вашему молодому другу то же самое?

– Эй, эй братец! – Истр опасливо прислушивался к малопонятному для него разговору. – О чем это вы там жужжите?

– Тебе понравится, не беспокойся…

Цирюльник Сальвиан оказался мастером своего дела, да и его дружок, тот, что обещал приобрести плащи, не заставил себя ждать. Не прошло и получаса, как названные братья бодренько шагали по людной центральной улице, преобразившись до неузнаваемости. Теперь любой принял бы их за модников из имперского города – с завитыми локонами, в широких новых туниках поверх старых рубах. Штаны, к большому облегчению Истра, решили не снимать: холодный климат не позволял таких вольностей, вследствие чего костюмы многих горожан соединяли в себе римскую моду с обычаями варваров. В таком виде молодые люди почти не боялись быть узнанными. Ободренный этой мыслью Родион держался уверенно, а Истр с непривычки смущался и краснел.

Идущая впереди девчонка лет четырнадцати, похожая на служанку из богатого дома, вдруг обернулась и показала ему язык.

– Чего это она? – изумился Истр и даже слегка испугался. – Что мы ей такого сделали?

– Да ничего. Можешь считать, что мы ей понравились. Эй, красавица, как твое имя?

– А я свое имя первым встречным болванам не говорю! – Девчонка снова показала язык, обидно засмеялась и юркнула в ворота большого трехэтажного дома.

– Вот егоза черноглазая! – беззлобно расхохотался Радомир.

– Что? Что она сказала-то? – тревожно осведомился Истр, от волнения забывший всю латынь.

– Сказала, что хотела бы нас обоих поцеловать, да мамка не разрешает.

– Ну и нравы тут, – Истр покачал головой и улыбнулся. – А вообще-то ничего, весело.

– Ладно, хватит глазами хлопать, мы сюда не за девками пришли. Рынок, скорее всего, в той стороне, и там наверняка все наши околачиваются. И Вальдинг с Фротвеем.

– Скажи проще: Оглобля и Родинка, – улыбнулся Истр.

Зима – весна 451 года. Паннония

– Ого! Ну и народу тут! – Истр в волнении оглядел рыночную толпу. – И как же мы кого-то отыщем?!

На самом деле рынок был невелик, но выросший в глухом селении парень едва ли когда видел столько людей сразу. Торговые ряды занимали всю площадь и даже, словно загребущие паучьи лапы, выползали на прилегающие улицы. Все вокруг шумело, ругалось, бурлило, будто море в шторм, затягивало в себя провинциалов. Прячась за прилавками, словно в засаде, ушлые торговцы высматривали жертвы, не чинясь, хватали за руки, приторно улыбались, тянули к себе, заговаривали зубы, не давая потенциальному покупателю и слова вымолвить.

– Девушка, девушка! Что ищешь, красавица? Вот, посмотри на эти чудные серьги – как сверкает серебро, жемчуг! Как они пойдут к твоим прекрасным глазам. И стоят недорого – для такой красавицы отдам за полцены. Что? Ах, нет столько денег? Так пусть тебе подарит их суженый! На, возьми, примерь, посмотрись в зеркало.