- Докладывает. Но я хотел увидеть своими глазами, что ты счастлива в новой жизни.

Внезапно в душе огнём вспыхивает злоба. Наивная девочка внутри меня обижена и оскорблена. Она хотела услышать совсем другие слова…

- И как? Увидел? Может, какие-то доказательства нужны, чтобы ты, наконец, успокоился и жил дальше с чистой совестью?

Хаджиев склоняет голову набок, скользит по мне загадочным взглядом черных глаз и проводит по щеке своей огромной ладонью.

- Моя дерзкая училка, - склоняется к моему уху, щекочет его своим дыханием. - Ты трогаешь себя по ночам? Представляешь, как я трахаю тебя?

Дыхание сбивается, а щёки заливаются краской. Потому что он угадал. Я действительно трогала себя… Мастурбировала, представляя его в себе, на себе, и разбавляя тишину своими бесстыдными стонами.

- Марат…

Он затыкает мне рот поцелуем, подхватывает за ягодицы и с голодным рыком насаживает на себя. Цепляюсь трусиками за массивную пряжку его ремня, чувствую, что теряю последние крупицы здравомыслия и снова падаю в черную бездну его взгляда. Меня засасывает, не могу дышать… И так хочется плакать.

- Не уходи… Останься. Ненадолго хотя бы…

- Нет, - кусает мои губы, зализывает языком и пальцами сжимает ягодицы, сильно, больно, жадно. - Я только попрощаться… Только ещё раз попробовать тебя на вкус, - проводит языком по шее, слизывая мой пот и перехватывает мой вздох своими губами.

По моим щекам текут слёзы, а он собирает их губами и шепчет что-то на чеченском. Так горячо, так страстно, что кружится голова, и хочется обнимать его крепко, сильно, чтобы не оторвал.

- Я должна сказать тебе кое-что…

- Говори.

Он коснулся моих волос, намотал прядь на палец и поднёс к своему лицу. А у меня почему-то запершило в горле. Уйти хочет… Торопится. Только зачем пришёл? И стоит ли говорить о ребёнке? Получится, что я удерживаю его беременностью… Да и нужен ли такой отец моему ребёнку? Я ведь не знаю ничего о нём. Ну, кроме того, что дети - его кровоточащая рана. Так стоит ли?..

- Я… Мне нужно к Виталику, он там один. Зайдёшь?

Марат отрицательно покачал головой, прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку.

- Мне пора. Рад был повидать тебя, Белоснежка, - резко отпустил, отстранился.

Так тому и быть.

Ещё долгих пять минут я с грустью смотрела в темноту и обнимала себя, чтобы унять дрожь. Сердце разрывалось от тоски, а я не понимала, отчего вдруг испытываю эти непонятные чувства. Ещё совсем недавно я всё отдала бы, лишь бы Хаджиев оставил меня в покое, а теперь печалилась. Наверное, это всё беременность.

Он не вернулся, а я, склонив голову, пошла в дом. Теперь, когда обрела свободу, она почему-то не была мне мила. Всё чаще я вспоминала ночи, проведённые в крепких Варварских объятиях, и понимала, что мне катастрофически их не хватает.

- Ну что, сынок, пойдём спать? - подняла малыша на руки, а он сонно потёр свои глазки и обнял меня за шею. - Давай-ка, милый, мама уложит тебя спать и пойдёт по делам.

Оставлять Виталика одного не хотелось, потому вызвала няню. Вряд ли сын проснётся посреди ночи, но всё же… Я собиралась сшить костюм за рекордные сроки, а потом исчезнуть из города навсегда. Раз моя беременность осталась втайне, значит, так было нужно. Но если Марат узнает, что я утаила от него ребёнка… Ничем хорошим это не закончится.

И снова внутри шевельнулось что-то похожее на сожаление. Ведь мы могли бы попробовать…

6. ГЛАВА 6

Несколько дней спустя:

- Ну вот, закончила. Надо же, а я бы так не смогла… Ты где училась, Снеж? - Влада Викторовна аккуратно смахивала с пиджака невидимые пылинки, а я, обхватив чашку с горячим чаем, мысленно вручала Марату его новый костюм.