– Момент, Леха! – один из любителей карточных игр тут же пружинисто вскочил с места, приблизился к рулевой рубке, доставая из кармана связку отмычек.

Клоков догадался, что странная кличка «Леха-Гестапо», которую он слышал вечером от карточных игроков, принадлежала неформальному лидеру зэков.

– Щас сделаем! – ухмыльнулся Винт и подмигнул Лишневу.

– Сядь на место! – нервно приказал Салидзе. – Сядь! Дверь не трожь. Так начальство приказало. Вы не должны общаться с экипажем корабля. И ты сядь, Лишнев. Костя… Пожалуйста. Мы уже прибыли…

И действительно, пассажиры, увлекшись борьбой с дверью, чуть не пропустили торжественный момент. Суденышко как раз проходило мимо огромной каменной стены. Казалось, пологие склоны покрыты сплошным ковром, сотканным из разноцветных лоскутков – малиновых, красных, зеленых, желтых, оранжевых. Некоторые кусочки покрывала имели очень яркие краски. Даже небольшие возвышения, то ли кочки, то ли камни, были покрыты растительностью и напоминали брошенные на ковер мягкие подушки.

– Вот это балдеж! – пробормотал Винт, забыв про рубку управления и запертую дверь. – Потом, когда вернусь, ни за что не смогу рассказать братве, как оно выглядело… И слов не хватит, да и не поверит никто. Даже после бутылки.

– Мхи, – коротко выдохнул Доценко. – Мхи и лишайники. Я такое уже видел.

Салидзе подозрительно покосился на Марата, но промолчал. От Димы Клокова не ускользнуло беспокойство бригадира. Чем дальше продвигалось дело, тем очевиднее становилось, что неведомое руководство компании, нанявшее людей на работу, всеми силами пыталось скрыть, куда и на чем перебрасывается группа. В эту схему логично вписывалось то, что пассажирам не давали узнать названия корабля, а иллюминаторы корабля старательно замазаны копотью. И запертые двери, и запрет экипажу судна разговаривать с наемными рабочими, появляться в тех местах, где они находились.

Фактов для того, чтоб делать выводы, пока было маловато, но Дима невольно задумывался о том, что все далеко не так просто, как показалось вначале. Это была какая-то неправильная буровая. Конечно, выпускнику университета ни разу в жизни не приходилось бывать в таких местах, но уж больно странным выписалось начало рабочей вахты.

Будь у Димы побольше опыта, он, при своих аналитических способностях, давно бы понял, что бригаду «подписали» на что-то нелегальное, преступное. Но жизненного багажа у бывшего студента питерского вуза было совсем немного, а потому парень лишь отгонял прочь тревожные мысли, вместе с другими пассажирами маленького кораблика любуясь красотой окружающей дикой природы.

Суденышко еще чуть пробежало вперед, и перед скитальцами открылась новая интересная картина. Казалось, будто какой-то исполин протащил по скалам плуг, выпахав в них широкие проходы. Теперь путешественники разглядели, что сбоку, слева, за «плечом» огромной скалы, открывается пролив, который ведет в глубину острова.

– Ледники, что ли? – пробормотал Марат Доценко.

Клоков покосился на товарища.

– Ледники, – повторил Марат. – Думаю, только движущийся лед мог пропахать в скалах такие борозды…

Катер, ловко обогнув небольшой скальный выступ, выскочил к отмели, и тогда пассажиры увидели… домишки. Небольшие домики, вросшие в землю. С серыми, залепленными пылью и грязью окнами.

– Матерь Божья, да здесь целый поселок! – подал голос кто-то.

– Заброшенный поселок, – уточнил сквозь зубы Марат. – Давно. Много лет.

И действительно, стоило чуть-чуть повнимательнее приглядеться, становилось заметно, как давно деревянные домишки находились без присмотра, без хозяйской руки. Покосившиеся срубы, крыши с огромными дырами, полусгнившие двери, вросшие в землю. И, в дополнение к этому, причал. Вернее, остатки причала – торчащие в разные стороны черные, источенные льдом бревна – вместо настила и перил.