«Нострадамус – Кларе…»
Нострадамус, будучи в провинции Шампань, как-то задумался о муках творчества писателей любовных романов, а вернувшись в Париж 8 марта, напророчил об этом в письме Кларе (не той, у которой Карл украл кораллы, а другой). Впечатлительная Клара впоследствии отметила этот день, в качестве международного дня солидарности женского персонала против употребления кофе – в т.ч. ночью.
Молодой писатель пришёл в редакцию с толстой папкой подмышкой.
– Вот! – сказал он.
– Что «вот»? – строго спросил редактор.
– Роман написал – застеснялся писатель. – Называется «В деревне – летом».
– Да ну! – обрадовался редактор, развязывая тесёмки папки.
– «В деревне – летом» – прочёл он на титульном листе. – Надо же, действительно, так и есть – добавил он удивлённо и начал читать вслух:
Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.
Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?
Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…
И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…
– Недурно, недурно – вслух задумался редактор. – Вам удалось зримо показать моральное разложение аристократии. – Только вот… чего-то не хватает… Ах, да! Роман называется «В деревне – летом», а природы-то и нету! Ну какая же деревня без природы? Об этом ещё Пушкин писал. Редактор встал в позу лицеиста перед Державиным, подобрал пивной живот и с придыханием завыл:
Зима! Пейзанин, экстазуя,
Ренувелирует шоссе,
И лошадь, снежность ренефлуя,
Ягуарный делает эссе…
– Вот чёрт – с сожалением прервал свою гениальную декламацию редактор – у Вас же – лето. Ну, идите, батенька – работайте, работайте…
На следующий день автор явился с красными – после бессонной ночи – глазами:
– Вот, ночь не спал:
Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.
Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку? (И т.д.)
В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно.
– Прелестно! – воскликнул редактор. – Природа – особенно. Только вот… Смотрите сами: тема графа и графини раскрыта полностью – загнивающий класс. Но совершенно не показано крестьянство. А где Вы видели деревню без крестьян? Вы уж того, поработайте и над этим, пожалуйста.
На третий день в кабинете редактора появился исхудавший автор с красными глазами и синими кругами под ними:
– Вот, не ел, не спал:
Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.
Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?
И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею… (И т.д.)
На завалинке сидели крестьяне и сосредоточенно курили самосад.
– Потрясающе! – вскочил с кресла редактор. – Безусловно, только настоящий мастер мог так ярко показать деревенскую жизнь! Однако … Где описание идиотизма тяжкого и беспросветного труда крестьянского населения до революции? И где, я Вас спрашиваю, сама революция? Не раскрыто. Вы уж постарайтесь, голубчик, раскройте…
На четвёртый день, ухватившись руками за столешницу в кабинете редактора, покачиваясь от истощения, стоял бледный автор: