Золотоглазый вновь улыбнулся. Это окончательно вывело метрессу из себя.

– Ну тогда проваливай ко всем чертям!

Бог вновь пожал плечами и исчез.

– Он меня просто выводит из себя! Самодовольный болван! – она в сердцах ударила кулачком по ладони.

– С другой стороны – то, что он заглянул к нам на огонек, означает, что твоя затея не пуста. Вдруг что и выгорит.

– А даже если не выгорит…

– То у тебя есть «План Б»? – Тэл улыбнулся. Сандра неисправима.

– И не только «Б»… Я хочу расшурудить наше болото и посмотреть какие змеи и пауки вылезут из своих нор… А там… Там посмотрим. Ты поддержишь меня?

Метресса заглянула в его глаза. В ее настойчивом взоре он увидел вопрос, вызов и далекое, но в то же время манящее обещание. Чертовка опять собиралась использовать Тэла.

– Поддержу, Сандра, поддержу. Как и всегда…

– Тогда слушай, как мы поступим…

– Ну и какого хрена тут происходит?

Стоящие предо мной мужчина и женщина нахмурились, но продолжили хранить молчание, внимательно разглядывая мою обнаженную тушку.

Я медленно поднялся, удивляясь легкости, что царила во всем теле… Ого. С удивлением посмотрел на свои руки. А свои ли? Давно ли у меня матово-серая кожа и маленькие, но острые когти? А ноги? Сухопары и тоже с когтями… Не знаю почему, но мне кажется, что мои ноги должны выглядеть по-иному… А тогда как?

– Приветствую тебя, Варгельт, в Вэле, в кластере Салентайн Сентинелес… – наконец, нарушила тишину женщина. В ее голосе – ровном и холодном, сквозило скрытое напряжение.

Я отвлекся от созерцания своих конечностей и вновь обратил внимание на парочку. Высокие, красивые, они были облачены в струящиеся шелковые одежды затейливого кроя. Копна иссиня-черных волос женщины в тщательно продуманном беспорядке ниспадала на плечи, по бархатистой коже вилась вязь татуировок. Мужчина стоял, чуть склонив голову и сложив руки на груди, словно оценивая приглянувшуюся на торжище лошадь. Гордые, самодовольные и самовлюбленные. Ненавижу таких. Спорю на яйца моего папаши, сейчас они мне расскажут какую-нибудь гадость.

Ха! Но я обломаю им всю малину!

Я выпрямился, повторив позу мужчины, сложил руки на груди и внаглую вперился в декольте женщины, представляя, в каких позах ее можно здесь разложить. Детородный орган воспарил, словно клинок в руках опытного фехтовальщика. Кажется, я уже тысячу лет не трахался.

Женщина вспыхнула.

– Прикройся! На кровати твоя одежда.

Только сейчас я обратил внимание на комнату, в которой мы находились. Аскетично. Из предметов меблировки – привинченные к полу стол, стул и сундук, да заправленная цветастым покрывалом кровать. Полированное дерево потемнело от времени и тускло поблескивало на ярком свету, лившемся сквозь единственное окно. По легкому покачиванию пола и наполненному солью воздуху, я понял, что мы находимся на корабле. По полу были раскиданы крупные осколки быстро испаряющегося хрусталя, а на кровати, действительно, была разложена одежда, но я взглянул на нее лишь мельком.

– Не хочу, – сказал я и нагло ощерился.

Женщина нахмурилась, красивое лицо потемнело от гнева, и в тот же миг меня затопила боль. Она накатывала волнами, расходясь от узкого браслета на левой руке, которого я даже поначалу и не приметил. Раскаленный поток то накатывал, то спадал, но только для того, чтобы уступить место новой волне. Миллионы иголок пронизывали, кололи, драли и рвали тело… но мне было скучно.

– Как это банально, – улыбнулся я еще шире. – Мне, видимо, полагается выть и кататься по полу?

Боль… Ха! Они думают, что меня можно пронять болью! Я сожру ее столько, сколько потребуется, и попрошу еще! Я купался в этой огненной ванне, наслаждаясь каждой вопящей клеткой.