Но Агата не стала задерживаться возле рыжиков, она побежала дальше. И внезапно зарычала.

– Стойте! Собака что-то нашла.

Агата нырнула в кусты, откуда раздался ее лай. Спасатели поспешили за ней, но обнаружили лишь брошенную корзинку.

– Это лукошко бабы Тани! – произнес Саша, которому удалось повертеть корзинку в руках. – Соседки рассказывали, что старуха знает много всяких ремесел, в том числе умеет плести корзины, и для себя любимой сплела с собственным именем.

На боку из веточек другого цвета и впрямь было имя «Татьяна». На дне корзинки перекатывались темные ягоды. Видимо, когда-то тут был дом, а вокруг дома сад, потому что до сих пор одичавшие кусты черной смородины были усыпаны необычайно крупными и даже на вид сладкими ягодами.

– Надо же! – удивился один из спасателей, подняв корзину повыше. – Вокруг полно смородины, а старуха какой-то дряни набрала!

В корзине на самом дне перекатывались темно-синие, почти черные ягоды.

Саша сперва решил, что это мелкая черника, которая от долгого лежания лишилась своего сизого налета, но потом понял ошибку. В корзине была совсем другая ягода под названием вороний глаз, ягода весьма ядовитая, об этом знает даже ребенок.

– И зачем она ее набрала? Неужели не знала, что этой ягодой отравиться можно?

Последнее было весьма сомнительно. Баба Таня всю жизнь прожила на природе, эти места знала как свои пять пальцев. И конечно, она умела отличить ягоду полезную от вредной.

– Умереть от этой ягоды не умрешь, но живот поболит изрядно. Похоже, ваша баба Таня решила от слов перейти к делу. Жители ее ругали, а она решила немножко их отравить. Вот только интересно, для кого конкретно бабулька эти ягодки собирала?

Саша оглядывался по сторонам. Они отошли от деревни где-то на полкилометра, но вокруг был настоящий лес. Хотя раньше в этом месте жили люди.

Сперва Саша увидел фундамент одного дома, но чуть дальше разглядел печную трубу еще одного дома, потом еще и еще. И растения подсказывали, что когда-то тут жили люди. Росли старые яблони, одичавшие, но все еще живые и сохранившие на стволах прививку – плод работы умелого садовода. Помимо смородины был еще и крыжовник и йошта, чьи высокие ветки были сплошь усыпаны уже начинающими темнеть ягодами.

– При такой богатой окрестной флоре сажать у себя на участке перед домом ягодные кустарники просто глупо. Ухаживай за ними, поливай, корми, а тут они сами по себе прекрасно растут, есть-пить не просят, но плоды дают.

– Тут раньше была деревня.

– Лет пятьдесят уже люди не живут. Вон как елки с березами поперли.

Они побродили между развалин старых домов.

Зрелище было печальное. Крыши повсюду провалились, окна были выбиты, все сколько-нибудь ценное из этих домов давно было вынесено. И все же они зашли в каждый дом, обыскали его, чтобы понять, что могло приключиться с бабкой Таней. А в том, что с ней что-то случилось, сомнений ни у кого не оставалось.

– По доброй воле она бы со своей корзинкой нипочем бы не рассталась. Не такой породы баба Таня, чтобы свое добро без присмотра в лесу бросать.

– И заблудиться она тут не могла. Отсюда до Борков рукой подать.

И все же бабки Тани на развалинах старой деревни не обнаружилось. Ни живой, ни мертвой, никакой. Даже Агата, хоть и обегала все вокруг, не смогла найти ее тела.

– Нет тела, это обнадеживает. Значит, бабулька могла отправиться куда-то дальше.

– А корзинку почему бросила?

– Не бросила, а оставила. Наверное, хотела проведать еще какие-то свои местечки, а корзинка ей мешала.

– Это чем же ей почти пустая корзинка так сильно помешала?

– Может, бабка планировала еще ягод собрать на обратном пути, а отошла за парой грибочков. Одно ясно, отсюда бабка ушла своими ногами.