В один из сентябрьских дней, на рассвете, миновав несколько разбросанных у дороги серых, неказистых изб, рота свернула в сторону леса и вошла под деревья. Рота остановилась, и солдаты кто где повалились на землю. Сколько мы прошли за эти дни? Мы потеряли счёт времени, километрам, дневным привалам и ночным переходам.

Командир роты всё время шёл впереди, и меня вызывали к нему за получением дальнейших указаний. Солдаты думали, что это обычный дневной привал. Но прошло совсем немного времени, и я вернулся обратно. Солдаты только что опустились на землю, а лейтенант явился и подал команду строиться.

– Подъём! – закричал старшина.

Солдаты, охая и вздыхая, нехотя стали подниматься.

– Шевелись! – пробасил старшина.

После некоторой неразберихи и толкотни солдаты построились, подравнялись и пошли за мной в глубь леса.

Когда на ясном небе появилось солнце и осветило всё кругом теплым и мягким светом, когда всеми цветами радуги заиграла осенняя листва, мы вышли на опушку леса.

Вскоре мы увидели замаскированный дёрном и посадками ДОТ. Это был наш ДОТ, и он стоял на самом левом фланге Ржевского участка укрепрайона. Левее нас и дальше укреплений не было, там простирался лесной массив и болота. Только за лесом, южнее, где-то у Сычевки, снова продолжалась линия Вяземского укрепрайона. Мы вышли на рубеж, где должны были сдержать немцев, наступающих на Москву, Ржев и Калинин.

Укрепления и бетонные огневые точки уходили от Шентропаловки в сторону станции Мостовой и дальше, к городу Осташков. На нашем участке линия обороны шла по склонам высоты 254. Дальше она поворачивала на Вязоваху, Борки, Дубровку и Мостовую. Это был участок обороны нашего батальона.

В лобовой части ДОТа была вмонтирована стальная броневая плита. В ней вращался полуметровый стальной шар, в центре которого имелось сквозное отверстие для пушки.

С внутренней стороны ДОТа в шар был установлен ствол 45-миллиметровой пушки. Внутри ДОТа шар и ствол были соединены с механической турелью и сиденьем для наводчика. Турель, лафет, ствол пушки и сиденье наводчика вращались вместе с шаром.

Если посмотреть на ДОТ с внешней стороны, то он выглядел в виде небольшого холма с насаженной травой, кустами и росшими на нем небольшими деревьями. И только у самой земли, с близкого расстояния, можно было увидеть серое стальное яблоко с черным зрачком посередине. Оно, как у живого циклопа, вращалось во все стороны и зорко следило, поджидая появления немцев и их танков.

На следующий день мы получили боевой приказ на оборону занимаемого рубежа.

После первого дня отдыха свободные от боевого дежурства солдаты приступили к земляным и строительным работам.

Через несколько дней в окопы и траншеи, что были в промежутках между ДОТами, вошли стрелковые подразделения 119-й стрелковой дивизии. Солдаты стрелковых рот тоже занялись земляными работами. Промежутки между ДОТами, в которых сидела пехота, составляли от двух до трех километров.

Наши бетонные казематы имели различные технические устройства и оборудование.

В ДОТе было электрическое освещение от аккумуляторов, система сигнализации и две подземных линии телефонной связи, которые глубоко под землёй шли на командный пункт роты и укрепрайона. Телефонные трубки были необыкновенной величины. В них можно было разговаривать во время стрельбы из пулемёта и пушки. А во время стрельбы в ДОТе стоял такой гром, что крика и баса старшины не было слышно.

Сверху был вмонтирован подъёмный перископ для наблюдения за полем боя.

Многие тысячи жителей Ржева и Калинина, Торжка, Старицы и Осташкова и других городов Калининской области работали на строительстве этой оборонительной полосы. Ржевский укреплённый район протянулся на сотни километров. Но глубина оборонительной полосы была небольшой, она фактически была вытянута в одну узкую линию. Прорыв её при массированном ударе артиллерии и авиации не представлял особого труда.