– Кем же ты работаешь?

– Да вот, работаю…

– Э-эх, – говорю я, – заберут у тебя твое царство и засунут тебя в скорлупу ореховую.

– Зачем?

– А просто так. Не хотите вы красной нитью повязать подушку ребенка и двери пометить красной ниткой.

– Почему же красной?

– Потому что надо красной.

– Ты нарочно говоришь красной, потому что говоришь о большевиках. Но если большевики придут к власти, первую тебя зарежут.

– Пускай режут, говорю, но красная нить должна быть.

Тогда он вынул из кармана какую-то карточку, протягивает ее и говорит:

– Как приедешь теперь в Софию, приезжай ко мне, я единственный царь Борис в Софии.

Единственный Борис! Царь Борис. А потом пришел 42-й год, потом 43-й, а 28 он умер. Убили его? Отравили? От удара умер? Просто умер». Казалось бы, воспоминания Ванги совпадают по дате с реальным пребыванием царя Бориса в Струмице. Но дата не совпадает. К тому же сам диалог напоминает разговор детей, играющих в Вангу и царя, нежели реальных персонажей. Любопытно и другое – эти воспоминания относятся не просто к позднему периоду, когда про Вангу уже придумали все основные легенды, а к 1994 году. К тому моменту сестра, племянница, ее знакомые успели поделиться своим видением якобы произошедшего события. К официальной версии относится именно визит в апреле 1942 года, а баба Ванга любила постоянно переиначивать собственные слова, сказанные в прошлом, а чужие и подавно. Для иллюстрации всего многообразия версий о царе Борисе приведем еще одну. Воспоминаниями делится Коста Кынчев, познакомившийся с провидицей в 1966 году: «Мэр города Петрич в те давние времена привез к ней царя Бориса III. Царь спросил ее, какие изменения она видит в управлении Болгарией. Она ответила, что перемены грядут огромные. Царь спросил еще: “Барышня, а кто будет в будущем управлять страной?” Тетя Ванга сказала, что она впервые тогда услышала слово “барышня”. Ванга ответила царю:

– Красные.

Царь настоял:

– Подумай еще раз – может, это будут белые или розовые?

Но она настояла на своем: “Красные”.

– Тогда, – поделилась она, – я еще не знала, что красный цвет – цвет коммунистов. Но поняла, что царь и мэр уехали весьма раздосадованные».

Вот еще одна история, также изложенная человеком из близкого окружения Ванги. Гинка Илиева, знавшая Вангу с 1963 года, услышала следующее: «Однажды тетя Ванга рассказала мне, как в 1943 году (Ванга датирует в своих рассказах визит царя Бориса то 1941-м, то 1942-м, то 1943 годом. – В. Б.) к ней приезжал царь Борис III, но она не поняла, что это царь и сказала, что видит его всего в черном и видит всю похоронную процессию, как его ведут четыре пары коней в черных шелковых попонах до земли. За ними идет народ и плачет.

– Он мне какие-то деньги дал и уехал. А когда я узнала, кто у меня был, испугалась, как бы со мной чего не сделали».

В первую очередь, отдадим должное воображению Ванги. Многие отмечают: истории она порой рассказывала такие, что позавидуешь. Царь Борис фигурирует в рассказах в качестве некоего таинственного, сказочного персонажа, который боится абстрактных красных, а вовсе не войны и не Гитлера, на момент визита к Ванге более для него актуальных. Так называемые «красные», по-разному представленные в некоторых предсказаниях, Ванге должны были быть известны. Как никак, ее братья состояли в коммунистических кружках, какие-то слухи о стране Советов до тех краев доходили. Все версии противоречат друг другу в деталях и навевают на размышления: ведь приведенные выше истории рассказывала сама Ванга (первую изложила сестра Любка, и она является «канонической») в разные периоды времени, которые объединяет одно – все они датируются поздними годами – годами официального признания и создания легенд о предыдущих периодах.