– А то, что он еще и патологоанатомом работал – ничего? – ни без ехидства спросила баба Надя, суетливо постукивая ладонью по штакетнику. – Или он на двух работах сразу работал? В городе, знаю, тоже с денежками не очень…

– Это его специальность – патологоанатом. Он работает, но не очень любит эту работу. Мы взяли его по блату в помощники. Он вам не понравился чем-то?

– Ну, да, мне не понравилось – что он брал на себя то, что не надо. Аферист какой-то – мне говорит, что патологоанатом и психиатр, а сам ходит по людям, спрашивает про коматозников…

– Вы уж извините, – Костя заставил себя выдавить теплую улыбку. – Но здесь как-раз мы с ним заодно. Он будет помогать мне проверять потомков этих… коматозников, как вы говорите, – на предмет легкой психической неустойчивости.

Женщина ненадолго задумалась, потом подозрительно посмотрела на гостя: – Давайте, я пойду, корову подою, а потом мы с вами поговорим?

– Хорошо, я зайду позже. Через часок.

– Угу, заходите, – бесцветно бросила баба Надя, и ушла.

Подоив корову, Надежда Ивановна накормила хряка, дала травы кроликам. На это ушло без малого час. Вспомнив, что скоро явится гость, который вполне может оказаться аферистом, она позвонила соседке Нине, и, пересказав ей все подробности недавней встречи с молодым человеком, представившимся помощником известного психиатра, попросила зайти к ней.

Константин Евгеньевич Сомов, как и обещал, явился ровно через час. Не увидев во дворе хозяйки, он недолго постоял за воротами, без особого интереса разглядывая часть огорода, видневшуюся за небольшим деревянным домом. Поняв, что хозяйка так и не выйдет, а, скорее всего, ждет, что он зайдет к ней в дом, Костя нерешительно отбросил крючок калитки, и вошел во двор. Проходя мимо дома, он глянул в окно и заметил двух женщин. Одна из них была хозяйкой. Другая была, очевидно, ее дочкой – такая же стройная, немного широкоплечая, с похожими чертами лица, в легком скромном платье, лет на двадцать – двадцать пять моложе.

О том, что это была не дочь, а соседка, Костя конечно же не мог знать, как не мог знать и того, что она была моложе всего на пятнадцать лет, а старой женщине было не лет шестьдесят, как он полагал, а почти семьдесят. Заметив его, женщины прекратили оживленную беседу. Хозяйка дома по-хозяйски откинулась на спинку дивана, а ее собеседница с легким вызовом вгляделась в лицо гостя.

Поняв, что беседа предстоит нелегкая, Костя замедлил шаг и начал дышать медленнее. Сделав десять размеренных вдохов-выдохов, он выдохнул воздух через нос, и постучал в дверь дома. Тут же открылось окно, и соблазнительный альт соседки Нины пропел: – Входите, мы вам очень рады, гости дорогие.

Удивленный психолог вошел в дверь. В сенях он с полминуты стоял в легком ступоре – думал, не аферистки ли эти женщины, которые, судя по всему, его считают за афериста. Ведь женщины – они всегда немного аферистки. А здесь, после Коляна, Ольги и Оксаны… Впрочем, все это – мнение о их о «золотой девочке», Николае, Ольге, и о нем самом нужно выяснить… Заодно и доказать, что им нечего бояться. Ведь им и вправду нечего бояться. И, конечно же, они не должны подозревать, что это тестирование сельчан на предмет психической неуравновешенности – афера, так же как и, собственно, неожиданный визит в эту деревню «золотой» дочери губернатора Кудинова.

– Здравствуйте, – Костя с вежливой улыбкой кивнул женщине. – Я Константин…

– Мне уже Надежда Ивановна рассказала, – мягко перебила Нина, подходя к гостю и протягивая ему ладонь. Ладонь была немного не женская – чуть широковатая, крепкая. – А я – Нина, соседка хозяйки. Вы, значит, будете тестировать всех сельчан?.. Вы садитесь, не стойте.