– Итак, ты готова? – произнес он. – Будет больно.

– И ты мне об этом говоришь только сейчас, когда уже приказал мне раздеться и залезть на этот стол?! – возмутилась Разара.

Она хотела сказать что-то еще, но не успела, поскольку ее тело свело сильной болью. Мужчина запихнул ей в рот каучуковый стержень, в который та сразу же вонзила клыки. Хирург медленно срезал прогнивший слой с черных лепестков на ее спине и, вместо того, чтобы выкинуть, положил в колбу, чтобы потом изучить. Берхальд понимал, что если Раза с детства ест других вампиров, то ее дополнительный орган попросту не мог остаться на такой стадии развития. Что-то ему мешает, вопрос только в том, что именно? Доктор просунул руку под талией девушки и положил под ее живот подушку, чтобы было лучше видно то, что находится под лепестками. Связанные вместе бинтами листы и побеги выглядели совершенно нормально сверху, вот со спиной явно что-то не так, даже после удаления гнойников она все еще красная. Хирург начал медленно давить на покраснения до тех пор, пока Разара не зашипела от боли. Здесь!

Под пальцами отчетливо ощущались скопления опухолей, но они не похожи на что-то округлое, скорее, наоборот, плоское c бугорками. Берхальд, придавив девушку к металлу так сильно, как только мог одной рукой, второй одним быстрым движением вскрыл ей спину до позвоночника. Кровь полилась ручьями вниз, но цель была найдена. Огромные черные пластины находились прямо между слоями мяса. Судя по всему, они росли неправильно, а мешало как раз нагноение, в месте, где пластины переходили в лопатки, виднелись скопления гнойников. Орудуя скальпелем так быстро, как только мог, хирург удалил их, но пришлось подрезать девушку еще немного. Она крепко сжимала в зубах каучуковый стержень, веки закрывались, сознание покидало голову от боли. Еще несколько порезов позволили беспрепятственно вытащить пластины наружу. Черные, продолговатые, пластичные и покрытые желчью. Берхальд вернул всю спину в то состояние, в котором она должна быть, Разара зашипела, прекрасно чувствуя, как ее ткани срастаются снова, как кровь с каждым ударом сердца новым потоком льется на пол. Ширли, которая, поддавшись любопытству, смотрела на все происходящее из-за угла, ошарашенно уселась на кровати, пытаясь все осознать.

Никак не хотели срастаться лишь куски плоти по обе стороны от позвоночника, так что их пришлось зашить. Наконец, процесс заживления пошел и там, так что Берхальд сразу после этого удалил нитки максимально аккуратно. Он взял новый кусок ваты и начал вытирать всю желчь с пластин, бесформенно лежащих на спине Разары. С левой стороны они почему-то были намного больше, а с правой будто недоразвитые. Закончив, он сделал быстрое движение скальпелем, отрезав для изучения немного от самой большой пластины. Девушка недовольно зашипела, но сейчас эта боль казалась ничем, она не доставляла столько страданий, как предыдущая. Решив проверить свою догадку по поводу этой черной бесформенной массы, Берхальд скальпелем ткнул в то место, где они срослись с лепестками. Пластины содрогнулись, кровь брызнула вверх, Разара невольно вскрикнула от боли.

Они медленно пульсировали, будто разворачиваясь. Наконец, с левой стороны появилось трехметровое крыло с твердыми хитиновыми пластинами, скоплениями острых кристаллов вместо оперения. К сожалению, у крыла были лишь одна перепонка, остальные четыре были еще лишь недоразвитыми кусками мяса. С правой же стороны появилось нечто среднее между левым крылом и недоразвитым куском мяса. Крыло расправилось полностью, там, где предплечье летательного инструмента переходит в кисть, плоть отслоилась, обнажая нечто, похожее на зрачок, светящийся желтым круг с черным пятном в центре, а от него свет начал расползаться по всем прожилкам пластинчатого крыла.