Для боевика, тем более для разведчика, подобное ранение – увольнение. Однако маг остался при гарнизоне и в кратчайшие сроки выучил орохорский. Он стал незаменимым переводчиком на целых пятнадцать лет, ведь язык степняков студенты начали изучать, лишь когда эрд Ораш вошел в преподавательский состав ВАМП. Чуть позже спецкурс орохорского ввели и в ПУЧе, который ревниво перенимал лучшее у Вышеградской академии…

– Адептка, – окликает легендарный боевик, – я прошу прощения за возможную несдержанность моего коллеги. Пропускайте ругань и угрозы мимо ушей и делайте свое дело. Ваш будущий пациент – неплохой человек, когда трезв.

Что-то мне страшно… Может, развернуться и сбежать?!

Поздно. Мы уже сворачиваем за учебный корпус академии, где разбит огромный парк с экспериментальными садами, оранжереями и грядками специй и лечебных трав. Здесь же расположены общежития для незнатных студентов и адептов-аристократов. Чуть глубже в парке стоят двухэтажные домики для преподавателей, не обремененных семьей. Состоящие в браке искусники по сложившейся традиции живут в городе.

К одному такому аккуратному каменному зданию мы спешно приближаемся. Я уже сожалею, что решила заглянуть в библиотеку столь рано. Как бы не получила новых проблем от коллеги Ораша. Ведь какому состоявшемуся магу понравится помощь желторотой первокурсницы? А если мое присутствие уязвит его чувство собственного достоинства?

– Простите, эрд Ораш, а будет ли уместным мое лечение? – спрашиваю робко.

– Искусник Ораш, – напоминает боевик о негласном законе академии: все титулы остаются за ее стенами.

– Простите, искусник, но, может, лучше пригласить кого-то из преподавателей нашей кафедры?

– О нет, адептка, это слишком просто. Я хочу, чтобы коллега проникся ситуацией и устыдился – юная девочка убирает похмелье у бывалого вояки, – с непонятным мне предвкушением признается декан.

Я в недоумении. Что позорного в ситуации? Почему искусник должен стесняться какой-то там студентки? Вот рассердиться – это да…

– Один момент, декан Ораш… – Я нерешительно замолкаю, и искусник, остановившись, ждет с мрачным выражением лица. – Я еще не умею избавлять от тяги к алкоголю навсегда.

Он перестает хмуриться и с пониманием кивает:

– Этого я от вас и не требую. Один из лучших преподавателей моего факультета – не запойный пьяница, нет. Но может выпасть из жизни на несколько дней, когда в академию заявляется его боевой товарищ. Кстати, это сведения, о которых вам не следует распространяться, да и вообще попрошу не сообщать друзьям о том, кому вы оказывали помощь.

Мне обидно. Этика целителей не позволяет кричать о диагнозах больных на каждом углу. Если и приходится обсуждать чужие хвори, то только когда без помощи коллег не обойтись.

Но я не отстаиваю честь целителей, а смиренно обещаю:

– Да, искусник Ораш, я буду молчать.

– Отлично. Что ж, проходите. – Мой спутник без ключа отворяет дверь.

Значит, это не выдумка, что на территории кампуса для ректора и деканов не существует замков? Впрочем, так и должно быть, ведь с магами-недоучками нужно держать ухо востро и оперативно реагировать на все их выкрутасы.

Вхожу в дом, принюхиваясь. Почему-то ожидаю последствий разнузданного веселья: витающего в воздухе винного духа, пустых бутылок, поломанной мебели и гор объедков. Именно так описывал мне утро после студенческой гулянки братец, студент ПУЧа. И невольно разочаровываюсь – никаких следов чрезмерных возлияний.

Наказ декана возвращает к реальности:

– Адептка, вам на второй этаж. Спальня хозяина – первая справа.

– Как? Я должна идти туда одна?!