– В хранилище кто-то наблюдает за этим? – спросил Степан.

– Степ, я же тебе говорю – есть камеры. У нас нет такого финансирования, чтобы круглосуточно держать вахтера за мешками. Суть не в этом – холодильник с мешками разделен на несколько отсеков. То есть, на каждую группу крови приходится свой отсек, так? И мешок, который тогда Ефимцев брал из холодильника, был единственным.

– А сколько должно было быть по описи?

– Не знаю. Возможно, что у них есть нечто вроде станции переливания крови, либо они обмениваются биоматериалом внутри госпиталя по мере необходимости.

– А как маркируются данные донорской крови на емкостях?

От интриги Алексей Иванович чуть наклонился вперед к Степану.

– Грамотный вопрос, сынок. Вся маркировка материала производится наклейками. Улавливаешь суть?

От такого нюанса Степан на какое-то время впал в раздумья, затем выдал умозаключение.

– Тот мешок был предназначен как раз для Алексея.

– В точку. А маркировку пакетов осуществляет тот же человек, что ведет учет материала.

– То есть, врач-трансфузиолог.

– Вот и думай теперь, что это могло значить, – Казначеев-старший встал с кровати и направился в сторону коридора. – Пойду прогуляюсь до рынка.

После ухода отца Степан попытался вызвонить Киру по второму номеру, с которым так милостиво вчера поделился Камиль. В ответ на вызов он услышал лишь: «Аппарат вызываемого абонента выключен…». Возможно, что девушка просто перестала использовать номер, либо не отвечала на незнакомые звонки из соображений осторожности.

Даже вечерняя тренировка в спортзале не дала Степану наводки на связь Меркулова с возможной подменой биоматериала, определившего исход его реабилитации в госпитале. Чутье нашептывало, что в этом происшествии была закономерность, поскольку Альберт был вполне заинтересован в сокрытии его причастности к заездам «Ночных всадников». Но чтобы нынешний начальник первого экзаменационного отделения имел какие-либо повязки с руководящим составом медицинского учреждения… Как там его звали? Некто Железняк А.В.? В архиве руководства главного госпиталя МВБ наверняка есть реестр кадровых приказов по штатной структуре, с постоянным сроком хранения по месту утверждения. Но учредителем госпиталя является ведомство, министерство внутренней безопасности, в отношении которого Госавтоинспекция имела такое же подчиненное положение.

А значит, на любой официальный запрос с места работы Степана будет гарантированная отписка с формулировкой «обратиться в курирующее ведомство». Не говоря уже о том, что Альберт Сергеевич будет далеко не в восторге от такой инициативы. Телефонный звонок был более опасной затеей – может повториться ситуация с вечерней погоней за «Маздой».

Но такие полномочия вполне есть у проверяющих органов. Здесь Казначееву невольно вспомнился случай с остановкой служебного «Мерседеса» и предложением приобрести добротную пару сапог…

Степан остановился посреди пешеходной части, по которой он возвращался домой с тренировки, и сделал себе напоминание на завтра с одним словом: «Справочник».

Только он собрался нажать кнопку блокировки экрана телефона, как ему позвонил некто с именем «Неизвестный абонент». Левая рука, которой Казначеев держал устройство, будто онемела – большой палец отказывался прикасаться к экрану, чтобы сделать выбор между «Принять» и «Отклонить» вызов. Откуда такой мандраж? Услуга антиопределителя номера в такое время не была чем-то в диковинку – операторы сотовой связи предоставляли ее на законных основаниях. Тогда что за предчувствие?

Правая рука бросила спортивную сумку на землю, и все же решилась ответить на звонок. Из-за волнения приветственное «Алло» прозвучало тихо и неуверенно.