– Я не понимаю тогда, зачем майор Меркулов решил в вечер 13 мая 2015 года эксплуатировать транспортное средство без номерных знаков, понимая, что его остановит первый патрульный экипаж, если он знал про сплошные проверки. Вы опознали майора Меркулова в тот вечер?

У Степана пересыхало во рту – сейчас ему предстоит либо лжесвидетельствовать, либо дать повод Томилину усомниться в правдивости всей истории.

– Вы же сами только что сказали, что у майора Меркулова могли быть договоренности с экипажами в этом округе. А сесть за руль он мог, чтобы провести тест-драйв, – ответил Казначеев.

– Вы не ответили на мой вопрос. Вы опознали майора Меркулова за рулем «Мазды RX-7» в вечер 13 мая 2015 года на Щелковском шоссе?

Казначеев выдержал несколько секунд.

– Нет, не опознал. Стекла передних дверей были затонированы.

Томилин сделал какие-то пометки на своем исписанном листе и продолжил беседу.

Старший лейтенант продолжил – после неудачной погони он решил прояснить обстоятельства, которые бы пролили свет на возможную причастность Меркулова к исчезновению Тихона и покушение на сестру его сослуживца Киру.

– Коллеги, отмечу, что сейчас проводится фоноскопическая экспертиза17 записи телефонного разговора Кирилла Попова с неустановленным лицом, во время которой, как утверждает старший лейтенант Казначеев, майор Меркулов мог совершить убийство организатора этих… как их там… «Ночных рыцарей», – добавил Станислав.

– Откуда у Вас эта запись, Степан Алексеевич? – спросил Томилин с приподнятой бровью.

– Носитель с записью нашел в конверте в своем почтовом ящике от анонимного отправителя.

Такое обстоятельство показалось полковнику неубедительным, учитывая, что тело Кирилла Попова так и не было найдено, и уж тем более – опознано. Между тем, беседа продолжалась – Чернявин попросил рассказать о Кире. С этой историей было проще – познакомились на гонках, в заездах не участвовала, ухаживала за Лешей, когда тот попал в больницу. Дала согласие Меркулову на перевод Алексея в госпиталь для полицейских, после чего брат скончался. Казначеев сделал акцент на обстоятельствах смерти сослуживца, умышленной подмене биоматериала, сделав козлом отпущения одного из дежурных врачей.

– Подменили биоматериал? Степан Алексеевич, Вы осознаете, что это подсудное дело, и во время следственных проверок вся работа персонала больницы может быть парализована. Это за какие услуги врач должен так рисковать, чтобы загубить жизнь…

– Товарищ подполковник, я не знаю цену вопроса. У меня нет неоспоримых фактов, но мотив очевиден! Как только Алексей пришел бы в себя, он бы не смог отнекиваться от Следственного комитета в своей палатной койке. И он бы выложил им все про организаторов гонок и их покровителей.

– В том числе и Вас… Господа, времени у нас немного, предлагаю подвести предварительные итоги. Степан Алексеевич, я правильно пониманию, что в отношении майора Меркулова мы имеем дело с систематическим получением взяток в значительном или крупном размере, организацией противоправной деятельности в виде заездов уличных гонщиков с использованием служебного положения, покушением на жизнь человека, подозрением на убийство, а также сокрытием важным улик?

– А также нанесению среднего вреда здоровью человека и принуждением к получению взятки. Он заставлял меня принимать экзамены на…платной основе.

– Прямо целый букет… – усмехнулся Чернявин.

– Подождите, что еще за нанесение вреда? Он бил кого-то?

– Набросился на Киру Путейко, а после – сбил боковым зеркалом автомобиля.

– Кира обращалась к врачу? Фиксировала побои?

– Не могу знать, – с глубоким выдохом ответил Казначеев, которого уже начало раздражать присутствие всех этих людей.