– Далеко не уедет, – сказал Стас, разворачиваясь в сторону вереницы гаражей. Степан обратил внимание, что в фиксаторы ремней безопасности водителя и пассажира спереди воткнуты заглушки. Не гоже царям кататься с лямкой на груди.

– Там тупик? – спросил Казначеев.

– И это тоже.

Черный воронок начал нагонять «корейца» где-то через сто метров – Меркулова кренило на правую сторону, от чего ему приходилось все время подруливать. С дальним светом «Мерседеса» Степан увидел, что заднее правое колесо на машине постепенно сдувалось.

– Когда успели? – спросил он Станислава.

– Тот паренек, Миша вроде, зря времени не терял, пока вы там отношения выясняли. Подложил гвоздик.

Через считанные минуты «Элантра» уперлась в один из гаражей, с единственной возможностью повернуть направо. Но вот незадача – этот поворот вел ко второму выходу, закрытому воротами для въезда и выезда. «Элантра» уперлась в ворота и оставила попытки к бегству.

Мышеловка захлопнулась. Крыса угодила в ловушку.

Вечером в среду, после окончания рабочего времени, Степан направлялся к дому № 37 на 15-ю Парковкую улицу. Дом представлял собой небольшое двухэтажное кирпичное здание, ничем не примечательное для обычных прохожих. Но для стражей порядка, оступившихся от чести мундира, закона и гражданских принципов, это было чем-то вроде чистилища – здесь определялась дальнейшая судьба полицейских.

Путь Степана проходил по уже знакомому Сиреневому бульвару. Но память о здешних местах не ограничивалась простым знанием расположенных здесь организаций, скамеек, светофоров и прочих объектов, по которым люди обычно узнают знакомые улицы. Сиреневый бульвар стал него местом ностальгии, эмоций, которые он пережил в тот или иной период времени. Месяц назад он принимал здесь экзамены у надменного Игоря Бирюкова, решившего, что в этом мире хрустящие купюры решают все. А потом гнался за ним же, когда тот решил попробовать свои навыки бесправного вождения.

Тут Степан подошел к пересечению к 13-й Парковой улицей, и его будто ударило током. Несмотря на то, что большую часть улицы привели в благородный вид, это место не могло сейчас радовать старшего лейтенанта – около трех лет назад здесь случилось то, что навсегда изменило его отношение к работе, к руководству, с друзьям и близким. Не говоря уже про пересмотр понятия «увлечения». Есть хобби, которые не запрещены законом, а есть такие, которые им преследуются. К сожалению, пересмотр хобби с уличными гонками произошел слишком поздно.

Необходимо было пересмотреть и понятие «система». Не как термин сам по себе, а как принцип функционирования и самообеспечения власти. Речь не о наличии тех или иных привилегий и связей, которые открывала тебе твоя работа и твоя должность. При таких возможностях, как правило, не должны ущемляться права других граждан. Но когда систему задают люди, преследующие личные и корыстные цели, нужно сделать одну простую вещь.

Убрать их. Неважно как, но чтобы у них больше никогда не оказались рычаги давления.

Проблема в том, что это мешала сделать сама же Система. Нужно доказать на бумажках и прочих носителях информации, что человек не прав в своих действиях. Здесь препятствуют два фактора – время и связи. Взять того же Меркулова. Прав ли он, что собирал подать с граждан и тех гонщиков? Однозначно нет. Посадят ли его на следующий же день при всех имеющихся доказательствах? Однозначно нет. Есть ли гарантия, что его вообще посадят? Снова нет. Потому что такие демоны, как Альберт Меркулов, за такой срок службы не могут не обрасти выгодными знакомствами.

По такой логике Степан тоже должен понести наказание, поскольку погибший сослуживец был в составе той же организованной группы, что и Казначеев, и повлек смерть других людей. Хотя Степан и не связан напрямую со смертью своей матери и Алексея, и вовремя сошел с порочного пути, когда судьба представила такой шанс. А плохой и алчный Меркулов снова вверг его в это болото на новой должности помощника начальника отделения.