– Я просто не могу понять, почему из всех кандидатов, рвущихся к короне, готовых сделать для Нее все, она все равно выбирает меня!

Старик усмехнулся. – Лучше бы королева вообще никогда не говорила тебе о своих симпатиях. Глядишь, ты и сам бы дорос до того, чтобы бороться за престол.

– За этот престол не борются, господин Паскаль. На него назначает королева и Совет!

– Назначает Совет, но достойных кандидатов выбирает Ее Величество, а она умеет заглядывать людям в души. Хотел ты этого или нет, так случилось, что ты вырос достойным занять ее место. И поверь мне, так думает не только королева, раз тебя так приветствуют на арене.

Разъяренный звон молота снова затих.

– Мне не нужен трон. Я принес бы гораздо больше пользы, работая здесь.

Мужчина тяжело оперся на верстак, встал и медленно подошел к наковальне, которую так беспощадно истязал Даниэль.

– Alter ego Regis, мой мальчик. «Правь в согласии со своим высшим Я». Эти слова полезны не только будущим королям. Кем бы ты ни был, важно всегда понимать, что у тебя здесь, – он поучительно ткнул пальцем в лоб юноши, оставив на коже черный след от большого пальца, – и в твоей душе. А пока у тебя там такой беспорядок, ты даже для себя опасен. Как доверить тебе в таком случае целое королевство?

Даниэль усмехнулся и потер лоб.

– Все знают это наставление. Но не все короли ему следуют.

– Знать мало, – улыбнулся старик – нужно доказывать делом. Нужно уметь бороться со своими демонами, Даниэль. В тебе слишком много силы, чтобы позволять ей захватывать контроль над собой.

Он отодвинул с наковальни молот и поднял изрядно погнутую заготовку меча, теперь безвозвратно испорченную.

– Скажи, ты намеренно хотел прибавить мне работы?

Даниэль молчал, и буря внутри него, наконец, затихала.

– Это можно исправить.

– Не всегда можно исправить последствия гнева, мальчик мой, как не стоит минутной слабости чья-то жизнь.

Юноша виновато вздохнул.

– Простите, господин Паскаль. Слова Верены просто не дают мне покоя…

– Не слова, Даниэль, а мысли об ее словах. Учись не пускать их в свое сердце, иначе те, кому это на руку, обязательно этим воспользуются.

Старый добрый Паскаль обладал удивительно ясным взглядом, чистым и открытым, словно у ребенка… С годами этот взгляд становился мягче, но не терял своей способности видеть вещи не только вблизи, а события – не только в прошлом.

Вот и в этот раз загадочная улыбка старика словно говорила о том, что он давно видел судьбу мальчика как на ладони. Но предупреждать о ней Даниэля, одному Богу видно, не было смысла.

– Как бы ты ни злился на королеву, она остается твоей матерью, пусть не родной, но любовь ее не нуждается в привязке к родству. Уже это вызывает большое уважение. И я понимаю, мой мальчик, почему она против твоих визитов сюда. Она боится, что когда-нибудь ты решишь вернуться к людям, и она тебя потеряет. Вот почему она запрещает сбегать, но ты ведь все равно делаешь это, по зову сердца. А значит, ее опасения небезосновательны.

Мальчик улыбнулся и потупил взгляд.

– Вы правы. И раз вы так много знаете обо мне, Паскаль, значит, мне нет нужды говорить, почему я до сих пор живу в замке.

Старик улыбнулся. Что-то подкупающее было в его взгляде, так искренне и открыто смотрели его глаза, беспристрастно, словно сразу пропуская собеседника в самую душу.

– Очень, очень мудрая королева Верена… – улыбнулись тонкие губы. – Твоя забота о сестре выдает твою человеческую сущность, вардарам не свойственно так печься о заботах других без ведомой на то корысти. – Паскаль с доброй долей укоризны посмотрел в его глаза.– Я вижу, почему она хочет видеть на троне именно тебя. Эта мудрая женщина ничего не делает просто так.