– Пора прощаться, Валеска, – быстро сказала Аргуна и встала с валуна. – Помни про перо.

– Я буду помнить! – пообещала Валеска и тоже встала. Она хотела обернуться и посмотреть, куда, не отрываясь, напряженно глядит богиня, но в это время совсем рядом, словно над ухом, пронзительно закричал петух – и Валеска проснулась.

Она открыла глаза и села, пытаясь стряхнуть с себя тревожное ощущение, которое оставил сон. Солнце еще не встало – в клети стоял голубоватый полумрак. Инвар и Араим тоже заворочались на своих местах.

Петух закричал вновь, ему ответил другой, где-то залаяла собака: деревня просыпалась. Дверь сеновала приоткрылась, и внутрь заглянул маленький мальчик, одетый в одну рубаху.

– Отец завтракать зовет, – важно сообщил он и убежал.

Быстро умывшись водой из колодца, они прошли в дом, где хозяин усадил их за одной стол со своей семьей. Жена крестьянина, расторопная полная женщина, налила всем молока и выставила на стол котелок с кашей.

– Обедать сегодня будете уже в Орлиной, гости дорогие, – широко улыбаясь, сообщила она. – А пока поешьте как следует перед дорогой.

На прощание Инвар и Араим долго жали крестьянину руки, а тот отказывался от серебряных монет, которые они пытались вручить ему за постой и радушный прием. В результате путникам удалось договориться с хозяином о том, что в Орлиной крепости они найдут старшего сына крестьянина – мальчика примерно валескиного возраста по имени Василь – и отдадут деньги ему.

– Он у нас в гвардию готовится, хороший парень вышел, – довольно попыхивая трубкой, сообщил крестьянин. – Но деньги, конечно, нужны, в столице много денег нужно, даже когда живешь на всем готовом. А мне они зачем? Меня земля кормит.

Они выехали из деревни, когда первые лучи солнца осветили поля.

– Какие разные, все же, люди живут на равнинах! – сказал Араим. – Этот человек был так добр к нам. Но стоит вспомнить тот прием, который оказали нам на постоялом дворе…

– В горах все иначе, – согласился Инвар.

– И в лесу, – сказала Валеска. Воспоминания о ночном сне уже начали стираться, но она все равно ощущала тревогу, вспоминая о нем. Валеске хотелось рассказать про сон Инвару и Араиму, но что-то ее останавливало – и от этого было вдвойне тревожно.

– Ведь Айриз ничего не писал уже два дня? – спросил Араим, и этот вопрос вернул Валеску назад в реальность из мира собственных мыслей. Они ехали уже почти час, и становилось жарко.

– Не писал, – кивнул Инвар. – Я хочу подождать до столицы. Если там нас не будет ждать письмо от него, я напишу ему сам.

– Это стоит сделать, – согласился Араим.

Валеска опять задумалась. Почему-то то, что от Айриза не было писем, показалось ей каким-то образом связанным с ее сном. Но как именно, Валеска не знала.

Что-то мешалось под одеждой и кололо в ребра. Валеска сунула руку за пазуху и достала мешающийся предмет. Это оказалось длинное птичье перо – коричневое, с черной опушкой. Некоторое время девочка удивленно разглядывала его, а потом спрятала поглубже в кармане куртки.

***

Столица обрушилась на Валеску криками стражников и торговцев, грохотом телег по мощеным булыжником мостовым, оглушительной какофонией горнов и ржанием лошадей. Инвар и Араим, казалось, тоже чувствовали себя с непривычки не слишком комфортно, но они уже бывали в Орлиной крепости раньше и знали ее нравы, а для Валески все было впервые. Она даже забыла про свои тревожные мысли, и только успевала, что крутить головой по сторонам.

Дома здесь были каменные, высокие – в два или три этажа, а крепостные стены, казалось, вздымались до самых небес. Улицы были полны людей: торговцев, солдат, спешащих на базар или с базара женщин, кричащих детей, стариков, сидящих на ступенях таверн за нардами или шахматами. Здесь приходилось постоянно следить за тем, чтобы под копыта лошади не бросились мальчишки, играющие в салки, собаки, бегущие за котами и кошки, бегущие от собак.