Я видела мертвецов, я поднимала свежезахороненные трупы и создавала умертвий, но еще никогда ни одна нежить не вызывала во мне столь сильное чувство отвращения и ужаса.

— Инквизиторов не существует, — сквозь синие губы выдохнула, еле ворочая языком.

— А-а-а, сектантка, — понимающе ответила женщина, обходя меня по кругу. — Слава советам, нет убийствам, толерантность во всем. Как же прекрасна ваша система для таких, как я. Это просто кладезь возможностей для развития!

Это страшно. Нет, не когда тебя пытаются принести в жертву демону, в которого ты до сих пор не очень веришь, а когда твое мировоззрение рушится под давлением реальности. Сейчас умирал мой миропорядок, мои убеждения, и я из посторонних сил держалась за них.

— Что ж, приступим. Тебе повезло, ты умрешь от рук детского кошмара, что не существует в твоем понимании. Агрх-ха-хра!

Она хохотала, а я цепенела. Паралич добрался до горла, и я больше не могла даже сипеть. И все это не было физическим, все это было лишь в моей голове, в моих мыслях о сломанном мире. Уничтоженной вере в идеальный миропорядок. Вокруг меня ходила безумная ведьма с ритуальным оружием и читала запрещенные заклинания, щедро посыпая мое тело куриным пометом, а мне было все равно. Червей и гниль я прочувствовала на себе ранее, так что остальная часть ритуала не трогала меня. Внутри начала нарастать злость. За обман, за сокрытие неприглядной стороны, за глупые идеалы, в которые верила как дура. Все это подогревало во мне желание жить, и я не собиралась сдаваться. Евгения, как звали женщину, это было выжжено на ее узловатой ладони, ненароком подняла во мне боевой дух. Теперь я хотела знать.

Я очень зорко следила за каждым движением ведьмы и пыталась сопоставить их со всем мне известным. Эта женщина использовала черную магию слишком долго, и оставалось только ждать, когда же отдача мира теней поглотит нечисть за ее глупость. Тогда я еще не знала, что эта безумная решила откупиться тремя сердцами от самого древнего демона. Мое как раз должно было стать вишенкой на торте ее свободы и безнаказанности. К сожалению, я никак не могла помешать ведьме сотворить ритуал вызова. Все мои попытки оказывались провальными. Ведьма была подкованнее меня в плане магии и отсекла всевозможные варианты побега заранее. Я только сверкала на нее полными гнева и отвращения глазами, желая сгнить в болоте.

Евгения долго напевала магические заговоры, смешивая их с черной магией, приоткрывая для меня новый мир жутких ритуалов. Глаза вяло переместились на безумное лицо женщины: ее впалые морщины вокруг безгубого рта, почерневшие, мертвые пеньки зубов, что виднелись сквозь приоткрытый рот, когда она шептала заговоры, и горящие безумием блеклые глаза. В свете полной луны сверкнуло лезвие. Оно застыло над головой нечисти, готовое в любой момент обрушиться на меня. Я видела в этом изуродованном черной магией существе, что через мгновение собиралось оборвать мою жизнь, лик своей смерти. Глаза в глаза.

Слуха коснулся еле уловимый странный свист ветра, будто кто-то резко провел оружием по воздуху. Евгения тоже услышала его. Глаза женщины расширились, но больше она ничего не успела сделать. Из-за спины ведьмы вырвались вперед две ладони с ярко-красным маникюром, накрыли подбородок и плечо ошеломленной нечисти и одним сильным движением свернули ей шею. Пробирающий до костей хруст сломанных позвонков, глухой звук упавшего на сырую землю тела и одиночные хлопки в тишине ночи. Это Валерия небрежно отряхивала руки от гнили ведьмы, будто только что пекла пирожки и выпачкалась в муке, а не отправила на тот свет живое существо.