– Она белая?

– Белая, белая, – отвечали ей.

– Из чего?

– Читать умеешь? – сказал один из парней и показал на надпись, сделанную фломастером: «Сказать, что из фанеры». – Из фанеры.

Комендантша подошла, попыталась приподнять. Дверь оказалась тяжёлой.

– Уж больно тяжёлая для фанеры.

– Фанера такая, прессованная-перепрессованная. Хозяйка, мы ставим? Или сами.

Комендантша махнула рукой: «Ставьте, чего уж тут, раз привезли».

Парни распаковали дверь, аккуратно сложили упаковку. Мимо с полотенцем на плече проходил один из жильцов этажа. Женщина распорядилась, чтобы быстренько вынесли упаковку на запасной выход.

– Да мы заберём упаковку, – сказали ей рабочие.

– Нет уж, самой пригодиться. Так, замок. Нефига себе замок… – проговорила женщина. В коридоре все замерли. Такого от комендантши никто ещё не слышал. – Мне ключ один, на вахту. Вот это замок… Всё, запрёт вас Снегурочка в своих снежных хоромах, девоньки. Не иначе как Ососов приложил свою руку.

Люба вздрогнула и посмотрела на женщину. Она чувствовала, как лицо заливала краска. Уши запылали, а глаза позорно задергались:

– Причём здесь Ососов?

– Как причём? Его дружки явно не просто так здесь ошиваются. Его интерес в этом точно есть. Мой тебе совет: держись, девонька, от мажоров подальше. Зачем они тебе? Цветы, подикась, тоже от Ососова? Чего до сих пор не открыла?

– Не успела, – вздохнула девушка, а сердечко так и заныло. Его кольнуло, словно иголочкой, а в мозгу прозвучал вопрос: «Демьян, что с тобой?» И почему-то стало очень тревожно на душе.

Тем временем дверь установили, крепкую, добротную, с таким замком, что вырвать его можно будет только со стеной, куда заходили ригели.

Вернулись девушки. У Изольды в руках была добыча – торт. Вера тащила чайник. Позади ковыляла Роза с кружками в руках.

– А эта зачем? – спросила Люба, недоумевая.

– Мы заключили временное перемирие, – ответила Изольда. – Розка, давай.

Девушки расселись вокруг стола. Пришли ещё несколько девчонок из других комнат. Торт разрезали на кусочки по количеству людей. Порция получилась такая, что за фигуру можно было не волноваться.

– В общем, объявлен конкурс: «Эй, подруга!». Уже набирают команды. Чтобы победить, надо быть весёлым и находчивым, быть готовым к испытаниям. На кону недельная поездка летом на море. Я до страсти хочу на юг. Кто, кроме вашей компании, ещё такой пробивной и безбашенный? Всё время вон находите себе приключения на задницу. Что думаете, а? Участвуем?

– Я пас, у меня проект. Уже находилась, – откликнулась Люба. – А Изольде сам Бог велел. Она вечно находится в поисках чего-нибудь… этакого

Девушки расселись по своим кроватям. Все выдохнули и расслабились, погрузившись в свои мысли. Впечатлений за день для каждой было предостаточно.

– Ну и вечерок выдался, – Люба первой нарушила тишину. – Даже до цветов руки не дошли!

– Чего мы сидим?! – воскликнула Вера. Она подскочила к столу, схватила нож и без всяких сантиментов провела лезвием по упаковочному скотчу.

Из первой коробки девушка извлекла корзинку. Это оказался необычный букет. Цветы были не срезаны, а посажены в землю: с одного бока сиреневые и розовые махровые фиалки. Их обрамляли пушистые веточки селагинеллы. С другого бока красовались мелкие розы. У подножья сиреневый бутон декоративной капусты. Около ручки раскинул свои ветки, покрытые ярко-красными ягодами, кизильник.

– Странный букет, – проговорила Люба. Она подошла к Вере, взяла из её рук карточку. Прочитала: «Люблю!» и первое четверостишье из девяностого сонета Шекспира. Это от Демьяна.

Вера тем временем открыла вторую коробку и… достала точно такой же букет. Вторая открытка гласила: «Люблю!» и… те же самые строчки поэта.