При игумене Пафнутии стоящий у раки преподобных Сергия и Германа монах К. часто мысленно сомневался и смущался таким помышлением, что здесь ли, под спудом, обретаются мощи первоначальников святой обители и чудотворцев Сергия и Германа, или где-нибудь в ином месте? «Угодники Христовы! – часто говорил он, – хотя бы мне, грешному, во сне увидеть вас. Ведь вот, я нахожусь постоянно у вашей святой раки, а сомнение не оставляет меня, маловерного!»

И вот, богоносные отцы благоволили его утешить и успокоить его сомнение. «Однажды, – говорил он, – помню это было в декабре месяце, пришел я, по своему обычаю, раньше, чтобы привести все в порядок к вечерне. Отворив церковь, подошел к раке и совершенно спокойно, ни о чем особенно не думая, стал кое-что делать и убирать. Вижу, лампада над ракой ясно горит. Тут мне пришла мысль в голову и явилось желание приложиться к преподобным. Не стал обходить, как полагается, раку. А где стоял, на левой стороне, то и стал прикладываться: сначала к преподобному Герману, и только что вступил на ступени, как вижу ясно: в ногах у раки, с правой стороны, у аналоя, стоит схимник в полной схиме. Со мной что-то произошло непостижимое и никогда мною не испытанное. При полном мире сердечном и спокойствии я почувствовал, что словно я без тела стал: сделался каким-то особенным, легким. Приложившись к преподобному Герману, иду на правую сторону раки, и, когда стал прикладываться к преподобному Сергию, то увидел тоже, и на левой стороне, в ногах у раки стоит другой схимник. Тогда я, приложившись к преподобному Сергию, встал перед ракою, и вот уже ясно вижу двух светолепных старцев-схимников, стоящих молча по бокам раки: причем преподобный Сергий как бы шевелился, или поправлял свою схиму и мантию. Малое освящение от лампады не позволяло мне рассмотреть тогда тонкости – черты их лица, но все-таки в общем видны были их бороды, очертания лица, носа и схимническое одеяние. В это время я, находясь в каком-то неизреченном благоговейном духовном чувстве, подумал: «Неужели же я вижу вас, преподобные отцы наши Сергие и Германе! Господи, помилуй! Что же это такое?! Старцы Божии! Земнии Ангелы и Божии человеки!» – воскликнул я и в радостном чувстве, от избытка духовной радости и зримого видения, упал на колени и в порыве чувств с благоговением положил земной поклон угодникам Божиим. Когда же я поднялся на ноги, то преподобные скрылись из моих глаз и стали невидимы. Не скоро я мог прийти в себя, настолько это сильно потрясло и поразило меня. Но когда я понял и убедился, что я, недостойный, сподобился видеть своих преподобных отцов Сергия и Германа, тогда умилилось мое сердце и слезы ручьем пролились из глаз моих. И я плакал несколько дней. Конечно, я старался скрыть свои слезы от братии, и никому в то время ни слова ни проронил о своем видении, а сам с тех пор сердечно уверовал, что угодники Божии тут же обретаются, и еще сильнее любовью привязался к ним». (13, с. 9 – 10)

Игумен (Харитон. – Ред.) со старшими братьями ездил по Финляндии и осматривал продававшиеся сельские поместья. Когда они приехали в усадьбу министра Саастамойнена в деревне Папинниеми округа Хейнявеси, то на стене главного здания увидели икону преподобных Сергия и Германа, основателей Валаамской обители. Иноки восприняли это как указание свыше и сразу же купили усадьбу… Поместье Папинниеми, теперешний Новый Валаам.

Схимонах отец Иоанн поведал о себе следующее истинное событие, приведшее его в монастырь: «Когда я еще жил в миру, то о монашестве и монастырях не имел совершенно никакого понятия и помышления, так как жизнь проводил светскую, рассеянную, к религиозным вопросам был равнодушен, холоден, и вообще духовным ничем не интересовался. Но Всеблагий Господь, не хотящий смерти грешника, коснулся Своею благодатию и моего холодного и жестокого сердца, и я, совершенно переменив жизнь свою, начал искренно молиться Богу, ходить в церковь, подавать посильно милостыню, соблюдать посты, читать Святое Евангелие, и вообще стал верующим человеком. Тогда ненавидящий добро диавол напал на меня сильнейшей духовной бранью, чрез хульные и всевозможные греховные помыслы приводя меня в страшное смущение, иной раз доводя до легкого отчаяния. Не имея совершенно никакого понятия, как в этой невидимой брани надо сражаться с врагом и отражать его, я страдал, мучился; иной раз мне настолько становилось трудно, что я даже выбегал из дома в ужасе и страхе. Усердно я молился Богу об избавлении меня от этой ужасной греховной брани, умоляя Его избавить меня от этого страдания. И вот Всемилостивый Господь внял моей, хотя и немощной, но усердной молитве, и Божественною Своею благодатью чудесно освободил меня от этой бесовской брани чрез Своих угодников, преподобных Сергия и Германа, в обители которых впоследствии я удостоился принять святую схиму и жить до конца своей земной жизни.